4. Это направление не имеет отношения к имамитам – наиболее опасным врагам рода Аббаса. Соглашаясь с гуллатами в теории «невидимого» имама, они утверждали, что был еще ряд «видимых» имамов, предшествовавших ему, но исчезнувших. Одно из ответвлений этой секты (себиины, «семерные») закрывало список Исмаилом, внуком Мухаммеда аль-Бакира, седьмым имамом, если считать Али как первого. Эту секту также стали называть исмаилиты, от Исмаила. Другое течение, называвшееся имамиты, продолжало счет от Исмаила через его брата Мусу аль-Казима до Аскери, двенадцатого имама. Поэтому их стали называть двунадесятниками (иснаашрии). Они верили, что имам Аскери исчез в пещере Хиллы на берегах Евфрата, где он будет незримо пребывать до конца света, когда снова явится мессией (махди), чтобы привести человечество к истине. Имамиты, независимо от того, на каком количестве «видимых» имамов они останавливались, понимали, что в политических целях им было необходимо признавать неких имамов-временщиков. Но если зейдиты, которые сходились с ними по этому пункту, требовали, чтобы эти правители обладали такими королевскими добродетелями, как мужество, щедрость, справедливость, мудрость, имамиты заявляли, что их вполне удовлетворит, если те будут обладать всего лишь качествами праведных: регулярно молиться, соблюдать пост, раздавать подаяния. Таким образом, ловкие и амбициозные люди могли посадить любую куклу, которая могла быть объявлена потомком последнего из видимых имамов и возвыситься до управления всем мусульманским миром его именем.

Двунадесятники очень близко подошли к тому, чтобы овладеть халифатом в период первых Аббасидов. Так, прославленный сын Харуна ар-Рашида аль-Мамун, восьмой халиф этой династии, либо под влиянием силы и могущества, которые приобрела партия шиитов, либо, как заявляют историки-востоковеды, под действием уговоров его визиря, восьмого имама Али Ризы, который был шиитом-имамитом, приблизился к тому, чтобы сделать Ризу своим преемником на троне. Он даже снял черные одеяния, принятые в его семье, и стал носить зеленое – цвет Али и пророка. Однако род Аббасов, который насчитывал уже 30 тысяч человек, не согласился с подобным отречением от прав своей династии. Подняв оружие, они объявили халифом дядю аль-Мамуна Ибрагима. Зловредный визирь погиб, и его очень своевременная смерть (по слухам, от яда) спасла сына Харуна ар-Рашида от унижения. Али Риза был предан земле в Мишеде в провинции Хорасан, и его могила до наших дней является местом паломничества верующих персов[14].

Исмаилиты были более успешными в своих попытках заполучить церковную власть, и, как мы теперь видим, значительная часть их владений была отвоевана у рода Аббасидов.

Во все века и во всех частях света религия становилась прикрытием для амбиций, чему очень способствует ее мощное воздействие на невежественные умы. Но политическое влияние религии среди умеренных и рассудительных народов Европы незначительно по сравнению с ее властью над более пылкими и впечатлительными уроженцами Азии. Благодаря этому деспотизм на Востоке никогда не отличался спокойным безмятежным характером, как мы могли бы предположить. Не говоря о кровопролитных войнах и массовых расправах, которые происходили под религиозными предлогами в странах от Японии до Индии, мусульманский Восток постоянно, практически без передышек был театром жесточайших драм, в которых амбиции, маскируясь религиозными убеждениями, боролись за империю. И даже в середине XIX века можно было видеть, в случае с ваххабитами, дерзкую, хотя и безрезультатную, попытку фанатиков разжечь революцию в одной из частей Оттоманской империи. Именно это слияние религии и политики посадило семейство Суффавии на трон в Персии в XV веке; то же самое в существенно более ранний период утвердило власть фатимидских халифов в Египте. То, как протекало данное событие, описано историками-востоковедами[15].

Оказанное просвещенным аль-Мамуном содействие развитию литературы и науки расширило интерес к размышлениям и исследованиям до такого уровня, какой до этого времени не был известен в империи арабов. Мозаичные вкрапления философии греков теперь соприкоснулись с возвышенной, хотя и искаженной теологией персов, а мистицизм Индии незаметно примешался к общему потоку знаний. Пожалуй, не стоит верить утверждению арабских историков, что это был тайный и намеренный план персов по подрыву и разложению религиозной идеологии нравов с целью ослабления империи тех, кто превзошел их на поле боя. Тем не менее не сложно заметить, что как трансформация Моисеева вероучения в иудаизм уходила корнями в Персию и эта самая страна распространяла нелепые воззрения, которые исказили простоту Священного Писания, так и истоки большинства сект, которые расцвели в исламе, точно так же можно найти именно в Персии. Не разделяя мнения тех, кто приписывает происхождение всех знаний Индии, можно считать вполне вероятным, что замысловатые метафизика и мистицизм этой страны стали причиной разложения различных религий, которые были распространены в Индостане. По крайней мере, можно заметить, что северо-восток Персии, наиболее близкая к Индии часть страны, был местом, в котором появлялись многие из самозванцев, заявлявших о своем общении с Всевышним. Именно здесь Мани (Манис), лидер манихейцев, демонстрировал свое искусство, и именно в Хорасане (Страна Сунн) Хаким, который выдавал себя за земное воплощение Всевышнего, поднял революционные флаги против дома Аббасов. И как бы это ни выглядело, но, изучая ранние века истории ислама, можно заметить, что все восстания, сотрясавшие империю халифов, произрастали из слияния притязаний рода Али с текущими философскими доктринами Персии.

Утверждается, что в IX веке от Рождества Христова Абдалла, человек персидского происхождения, проживавший в Ахвазе, на юге Персии, задумал план низвержения империи халифов путем тайного внедрения в ислам атеизма и неверия. Дабы не потрясать давно устоявшуюся и глубокую приверженность к традиционной религии и власти, он решил распространять свою доктрину постепенно и остановился на мистической цифре 7, как том количестве уровней, через которые должны пройти его последователи до получения великого откровения о ничтожности всех религий и тщетности всех деяний. Политическим прикрытием его учения было признание притязаний потомков Мухаммеда, сына Исмаила, на имамат, и его проповедники (дейзы) были активно приобщены к работе по привлечению новых сторонников по всему халифату. Позже Абдалла переселился в Сирию, где и умер. Его сын и внуки продолжили реализацию этого плана, и при них появился неофит, который быстро заставил всю систему активно работать[16].

Звали этого человека Кармат, он был уроженцем Куфы, по его имени членов секты назвали карматы. Он внес существенные изменения в первоначальную систему Абдаллы, и, поскольку секта стала уже многочисленной и влиятельной, Кармат решил рискнуть опробовать притязания потомков Исмаила силою меча. Он придерживался мнения, что неотъемлемые права на властвование на Земле находятся у, как он охарактеризовал, имама Маасума (незапятнанный), своего рода идеала образцового правителя, так же как мудрец у стоиков. Соответственно все правящие владыки были узурпаторами ввиду своих пороков и несовершенства. Воины же идеального владыки должны были низвергнуть всех их без разбора с их тронов. Кармат также учил своих сторонников понимать заповеди и предписания ислама в переносном смысле. Молитва символизировала повиновение имаму Маасуму, подаяние означало уплату причитающейся ему десятины (тем самым пополнялись средства общины), соблюдение поста – сохранение в тайне политических сведений об имаме и его деятельности. Внимание следовало уделять не прямому смыслу слов Корана (тенсил), а только их толкованию (тоуил). Как сторонники Моканны и другие оппоненты рода Аббасов, последователи Кармата выделяли себя, надевая белые одежды, чтобы подчеркнуть свою враждебность правящим халифам, чьи одеяния и штандарты продолжали содержать черный цвет, который они противопоставляли белым флагам рода Омийя. Кровопролитная война между сторонниками Кармата и войсками халифов периодически возобновлялась в течение всего столетия с переменным успехом. В ходе этой войны священный город Мекка был взят сектантами (как это случилось позже с ваххабитами) после того, как, обороняя его, пали 30 тысяч мусульман. Знаменитый Черный камень был с триумфом перевезен в Хайяр, где и пребывал в течение 22 лет, пока не был выкуплен за 50 тысяч дукатов иракским эмиром и возвращен на свое первоначальное место. В итоге, как и многие предшественники карматов, они все-таки были подавлены мощной силой империи, а их имя, но не идеи, было стерто из памяти.