Святополк, в отличие от Владимира, был христианином с момента рождения. Иначе и не могло быть, когда мать ревностная христианка.

Христианская религия стоит на любви к людям, сострадании к слабым. Но несмотря на это, христианка Юлия учила, что Бог дает власть избранным, он дает ее только тем, кто способен перешагнуть человеческие заблуждения и слабости. Сильные пишут законы для слабых, а слабые обязаны их исполнять. Ибо простой человек — всего лишь раб другого человека. А сильный человек — Божий посланец, и его устами говорит Бог. Князья — Божьи избранники, а потому их устами говорит сам Бог.

Поэтому Святополк со снисходительным любопытством слушал рассказ наивной варварки Любавы о ее богах. Когда та на секунду запнулась, он даже попытался посмеяться, но распалившаяся Любава уже не могла остановиться и сообщила, что древние так сильны, что боги могут сделать то, на что не способен Иисус, — рассказать человеку его судьбу.

Услышав рассказ Любавы, Святополк даже похолодел. Он и раньше слышал о таинственных варварских обрядах. Он хорошо помнил сказания о том, как после предсказания кудесника волхва погиб Вещий Олег. И мать рассказывала о тайной секте в Византии, жрецы которой могли видеть будущее и даже управлять им, — это была старинная секта, ее история начиналась еще в те времена, когда все люди были одним народом и когда боги жили среди людей. Знание будущего сильное оружие. Имея при себе такое оружие, можно достигнуть великой власти, подобной которой не достигал и Александр Македонский, мнивший, что завоевал весь мир, а на самом деле коснувшийся только его малой части.

Все люди мечтают узнать свою судьбу. И Святополк мечтал об этом. Но он в первый раз сталкивался с человеком, который видел жрецов, посвященных в самые сокрытые от людей тайны. И даже был с ними лично знаком.

— Не может быть! недоверчиво воскликнул Святополк, желая раззадорить девушку, чтобы выведать у нее тайну до остатка. — Никто не может знать свою судьбу.

— Но это так! Они способны на это, — убежденно говорила Любава, не понимавшая упрямой недоверчивости молодого князя.

— Я не верю в это, — еще упорнее заявил Святополк.

— Это можно сделать! — в запальчивости отвечала Любава.

— Так сведи меня с этими жрецами, пусть они мне предскажут судьбу, тогда я поверю, — настаивал юный князь.

Любава вдруг остыла, она испугалась за жизнь своего любимого дружка. Она припугнула.

— Это возможно, но человек, узнав свою судьбу, станет навсегда несчастным. Только в неведении человек может быть счастлив.

— Сведи меня со жрецами, — категорически потребовал Святополк.

— Только сильный человек может перенести то, что узнает, — пыталась отговорить его от опасной затеи Любава.

— Я — сильный! — твердо уперся Святополк.

Пришлось тогда Любаве дать обещание Святополку, что она сведет его с колдуном.

И вот на сегодняшний вечер назначена встреча...

Любава, зная о том, какое тяжкое испытание предстоит Святополку, лишь грустно улыбнулась. Ночь длинная, на все хватит времени...

А Святополк думал, что узнав, кто умеет общаться со всемогущественными богами, он этого колдуна постарается удержать при себе, чтобы был он под рукой. Да и другим чужих тайн не болтал. И лучшее место для такого колдуна — темница в княжеских погребах.

Перед дверью в горницу Любава остановилась, склонилась к юному князю и защекотала мягкими теплыми губами его ухо. Говорила она очень тихо:

— Князь, приезд гонца не к добру. Тебе угрожает большая опасность.

Опасность Святополку угрожала с самого рождения, и думая, что она говорит о предстоящем гадании, Святополк пробормотал:

— Я все время живу под дамокловым мечом.

Любава взглянула в его глаза.

— А знаешь ли ты, что утром нашли мертвого поваренка?

— Ну слышал, мне воевода сообщал, — пробормотал Святополк.

— А знаешь ли, что он умер оттого, что взял кусочек с предназначавшегося тебе блюда и съел? — спросила Любава, смотря прямо в глаза Святополка.

Этого Святополк не знал. Он нервно вздрогнул и отвел глаза.

Любава убежденно проговорила:

— Тебя хотят погубить.

Видя испуганное лицо юного князя, она обняла его, прижав к упругой груди, и прикоснулась своими огненными губами к его губам. Губы князя были необычно холодны.

Поцеловав юного князя, девушка отстранилась и сказала:

— Я люблю тебя.

Затем она придала лицу постное выражение, какое любила видеть на лицах своих девок княгиня-монашка, не желавшая, но силой судьбы познавшая мужчин и потому презиравшая их, и пропустила Святополка вперед.

Дерево материал светлый и легкий. В дереве живет дух жизни, потому кумиров строгали из дерева. Вся жизнь человека связана с деревом. Родившись в тени дерева, в младенчестве человек спит в деревянной колыбели. Сидит на деревянной лавке. Ест на деревянном столе из деревянной посуды. В жилище из дерева человеку жить хорошо, но дерево недолговечно, легкое оно, а потому и человек среди дерева не усидчив.

Княжеские терема рубили из дерева, потому ими особо не дорожили. Сгорит, что за беда, другой построят.

Великий Святослав был прост. Геть, вскочил на коня, и в поле! В поле воля... В поле он первый воин. Но в поле царствует ветер, а власть нуждается в твердом стержне.

То ли камень, камень материал основательный, его просто так с места не сдвинешь. Но камень не имеет души, он мертвый.

Княгиня Юлия выросла среди камня, а потому и характер у нее был другой. Не любила она дерева, но Русь ей одной не перестроить, и потому она приложила силы, какие только могла, чтобы добавить к ветреной легкомысленности княжеских теремов немного стабильности и основательности. Парадную горницу в княжеском дворце, где вершились государственные дела, она велела отделать драгоценными кипарисовыми досками, привезенными из Греции. Отполированный янтарножелтый кипарис приобрел мраморную твердость и придал парадной зале ощущение стабильности.

На стенах просторной горницы висели драгоценные персидские ковры. В промежутках между ними виднелась причудливая резьба по светлому дереву, в которое, как в тело Спасителя, варварски были вбиты грубые железные гвозди, на которых висело оружие: щиты, копья, мечи, топоры.

Это воевода Свенельд настоял. По его мнению, оружие на стенах придает власти необходимую пышность.

Хоть и не любила показную роскошь княгиня Юлия — монахиням роскошь не по чину, от «лукавого» роскошь, — однако вынуждена не только терпеть, но и даже, так как горница предназначалась для княжеских приемов, прилагать силы, чтобы парадная зала выглядела как можно богаче.

Вспоминая византийские придворные порядки, Юлия велела в передней стороне зала поднять пол и поставить на помост большое кресло, наподобие трона, украшенное серебряными и золотыми полосами и драгоценными тканями. На троне Святополк возвышался над всеми, кто находился в зале.