Выбрав место на берегу, он сел на шелковистую траву подле вербы, положил рядом посох и стал ждать.

Солнце уже коснулось верхушек деревьев за рекой, когда послышался едва различимый конский топот. Он то появлялся, то пропадал, становясь с каждым разом всё явственнее. Старик прислушался: без сомнения, с низовья реки походной рысью приближались два всадника. И когда на полузаросшей дороге, вьющейся по противоположному берегу, в самом деле показались двое верховых — высокий и маленький, Велесдар остался доволен. Волховское чутьё не подвело и подсказало, что именно нынче он должен поспешить навстречу долгожданным гостям.

Когда всадники приблизились, Велесдар поднялся и помахал им, указывая, где удобнее переправиться на левый берег. Лошади осторожно вошли в воду, нервно подрагивая разгорячённой кожей, но река в этом месте была неглубока и едва доходила им до брюха.

Свенельд, крепкий рыжеволосый и рыжебородый муж лет сорока, облачённый в лёгкие и красивые византийские доспехи, соскочил с коня, на котором также была дорогая и искусная сбруя. Придержав за повод невысокую, с широкой спиной лошадь Святослава, хотел помочь ему спешиться, но малец резво соскочил сам и стал рядом, с интересом глядя на Велесдара своими голубыми очами.

— Здрав будь, отец Велесдар, вот привёз тебе ученика, принимай!

— Здравствуй, воевода, — степенно отвечал старец, — и ты, юный княжич! — Кудесник положил руку на плечо мальца, с удовлетворением отмечая, что тот хоть и невелик ростом, но крепок, резв и вынослив. Проскакать целый день на лошади может далеко не каждый отрок. Значит, и с учением справится. — Не передумал ли, по-прежнему хочешь познавать Тайное? — спросил он Святослава.

— Хочу! — твёрдо ответствовал юный княжич.

— Вот и добре! — улыбнулся старик. Потом повернулся к воеводе: — Как путь одолели, не случалось каких помех, не встречали ль кого по дороге?

— Нет, — отвечал Свенельд, — мы выехали до рассвета, как велел Могун, чтоб не приметили чужие глаза. Далеко ли ещё, отче? — спросил он. — Мне хорошо бы до заката тронуться в обратный путь.

— А мы уже на месте, — ответствовал Велесдар. — Так что можешь ехать.

Свенельд огляделся, ища глазами пристанище волхва, но ничего похожего на человеческое жильё не обнаружил. Он хотел что-то спросить, но потом пожал плечами и пошёл к лошадям. Взяв под уздцы лошадь Святослава, подвёл её к волхву и протянул повод. Похлопав по массивным перемётным сумам, пояснил:

— Тут снедь на первый случай, одежда для княжича, коня вот оставляю. Что ещё будет надобно, ты, отче, только дай знак через своих кудесников, мигом всё доставлю.

Велесдар взглянул на Святослава, который осматривался на поляне, взял лошадь и свёл её к самой воде. Свенельд со своим конём пошёл следом. Оказавшись у воды, животные стали пить, а кудесник о чём-то вполголоса беседовал с воеводой, так что слов не было слышно, да Святослава это и не занимало. Он весь был поглощён новыми впечатлениями и прохаживался по зелёной молодой траве, слушая лесных птиц и глядя на бабочек и жуков. Небольшая рыжая лисичка шмыгнула через кусты, и Святослав свистнул ей вслед. Взглянув опять на взрослых, удивился, с каким вниманием Свенельд, всегда такой уверенный в себе, слушал каждое слово волхва, стоя перед ним чуть не навытяжку. Затем медленными движениями, будто сам удивлялся тому, что делал, воевода привязал Святославова коня к луке своего седла, вскочил на вороного жеребца и также молча, не попрощавшись, поехал через брод. Велесдар проводил его взглядом до поворота реки. Только когда фигура всадника с лошадьми скрылась за деревьями, Святослав опомнился и стремглав кинулся с пригорка к волхву.

— Конь! Мой Снежок! И весь скарб — одежда, снедь, что матушка передала, зачем Свенельд их забрал? — одновременно гневно и растерянно кричал он.

Лицо старика оставалось спокойным, даже добрым.

— Так надо, княжич, — мягко ответил он.

— Но куда Свенельд уехал? Он скоро вернётся?

— Он вернётся только на следующее лето, когда закончится твоё учение.

— Как же так? А вдруг что надобно будет или матушка его пошлёт?

— Он не найдёт дороги. Заклятие я на него положил, — пояснил Велесдар. — До следующего лета про всё забудет — и про тебя, и про эти места, и даже если очень захочет или попросит кто — не сможет вернуться…

— Но почему? — с возмущением и некоторой опаской спросил Святослав.

— Потому что с нынешнего часа у тебя начинается новая жизнь, совсем не похожая на ту, что была в княжеском тереме. А вещи твои, конь и лакомства, которыми баловали стряпухи, — они из той, прошлой жизни, будут тянуть назад к суете и праздности, мешать познавать Тайное.

— Как вещи могут тянуть меня, ежели я их хозяин? — уже не так возмущённо, сколько обиженно возразил малец.

— Порой нам кажется, что мы — владыки вещей, а зачастую случается обратное…

Видя непонимание в глазах отрока, старик спросил:

— Этот красивый узорчатый пояс с золотыми львами и чудный кинжал, чья рукоять украшена дорогими камнями и финифтью, — это твои вещи, ты их полный хозяин?

— Конечно я, а кто же? — гордо выпятил губу Святослав. — Византийские послы, когда делали подношения матушке, вручили сей дар для меня!

— И ты волен сделать с ним всё что угодно? Малец кивнул, серьёзно глядя на старика.

— Тогда возьми пояс вместе с кинжалом и брось в реку, — неожиданно предложил волхв.

Святослав некоторое время оторопело смотрел на кудесника, — может, шутит? Но тот смотрел так серьёзно и выжидательно, что под этим пристальным взором княжич медленно отстегнул пояс с ножнами, который был и вправду красив. Но особенно нравился кинжал, который делал его немного похожим на настоящего воина, вселяя уверенность своей тяжестью и острым блестящим лезвием. И теперь вдруг взять всё это и выбросить?! На лице Святослава отразилась растерянность и внутренняя борьба. Он невольно прижал ножны к груди, как бы защищая их от посягательства.

— Вот видишь, — с лёгкой укоризной сказал Велесдар и, повернувшись, зашагал по направлению к Священному дубу. Остановившись под ним, прикоснулся к шероховатой поверхности ствола и стал вполголоса что-то бормотать, наверное, молитву. — Пойдём! — спустя некоторое время уже громко позвал он, сворачивая на звериную тропу, уводящую в лес.

Святослав посмотрел на уходящего волхва, на потемневшую воду реки, на зажатый в руке пояс с кинжалом. Потом зажмурился, швырнул любимый кинжал в воду и, не оглядываясь, побежал догонять старика.

Велесдар повернулся к нему:

— Ну как, почувствовал власть вещей?

Отрок промолчал, и они зашагали по узкой, едва приметной тропе, которая совсем терялась в наступающих сумерках. Сухой валежник и лапы деревьев то и дело хватали за одежду. Красивая шёлковая рубашка цеплялась за каждый сучок и ветку, загнутые носки изящных сапожек попадали в ловчие петли корневищ. Святослав, как ни старался идти осторожно, несколько раз оступался и падал, оцарапав лицо и руки. И как это Велесдар не оступается, видит, что ли, в темноте или землю чует босыми ногами? — удивлялся отрок, стараясь следовать по стопам волхва. Какие-то звуки и шорохи слышались вокруг, заставляя сердце сжиматься от страха. Темнота сгустилась настолько, что продираться приходилось теперь почти наугад. Святослав взмок и устал, ему стало казаться, что этот путь сквозь лесную чащу не закончится никогда. Будто угадав его мысли, старик остановился, и они присели на какую-то корягу.