— Нам-то чего там делать? Стен еще нет.

— Толя, наша задача — крайними не остаться, когда штурмовщина начнется. Чтобы всех собак на нас не повесили. Ты и сам знаешь это не хуже меня.

— Андрей, там все плохо, даже видимости работы не создать. У нас сегодня каждый человек на вес золота, толкаться там — бессмысленно и преступно.

— Ты же знаешь первого секретаря. Помнишь, как в прошлом году за подобный демарш начальника СУ-5 из партии турнули? За непринятие мер по вводу объекта. Я следующим быть не хочу. Цех все равно придется вводить, поэтому не пропадет наш скорбный труд…

Они помолчали. Заканчивался финансовый год, и, чтобы освоить выделенные деньги, за два последних месяца производилось столько работ, что порой возникало ощущение: предыдущие десять месяцев были сплошным отдыхом. Правда, работы по большей части выполнялись только на бумаге, и сам ввод был бумажным, но после Нового года на «сданных» объектах работа кипела еще долгие дни и ночи.

— Но там действительно делать нечего, Андрей: ни отопления, ни водопровода, ни канализации, ни вентиляции… — попытался убедить коллегу Анатолий Петрович.

— Мне тебя учить, что ли? Нет работы — найди, а уговаривать меня не надо. Другого решения не будет.

— Кого туда поставить? Все бригады на своем месте.

— Сними бригаду Антонова с Ягодного. С генподрядчиком я уже договорился. Пока водопровод в поселок не провели, ввода дома не будет. Директор совхоза заартачился: у него три заселенных дома стоят без воды. Кто там мастер?

— Саша Петров, полгода как техникум закончил… Слабенький еще для таких объектов.

— Поработает, окрепнет. Где еще и учится, как не здесь.

— Но там же волкодавом надо быть, требовать, зубами вырывать площадки для работы.

— За волкодава ты будешь, а я через день объект навещать стану.

— Пусть Петров «пастухом» поработает, информацию своевременно передает, а кому решение принимать, сообразим.

— На таком объекте специалист нужен, а не «пастух».

— А ты на что?

— Ты меня прорабом переводишь работать?

— Не заводись, ты же знаешь, с чем это связано.

Анатолий Петрович подошел к окну. На пешеходной части бульвара горели фонари, проезжая же часть была в темноте. Редкие машины, проезжая мимо конторы, на мгновение освещали улицы. А вслед за ними вновь закрывалась шторка темноты. «Черт знает что в городе творится», подумал он и опять сел к столу.

Андрей Федорович взял листок бумаги, стал записывать свои указания, комментируя их вслух.

— Толя, ты организовываешь перевозку людей на объект в течение двух дней. Дополнительно сварочный пост забираешь с базы. Ивана завтра утром направишь в Лучегорск, пусть сделает замеры для заготовок по всем видам работ. Трубы снабженцы отправят завтра. И спецовку обнови, чтоб у каждого рабочего на спине была надпись, что он — наш.

— Опять показуха, Андрей. Не надоело тебе пыль в глаза пускать?

— Делай, что тебе говорят…

— Хорошо, товарищ начальник, — шутливо козырнул Анатолий Петрович. — Все поставленные задачи я понял, готов к их выполнению, разреши отлучиться домой. Грязь отмыть надо.

Уже одевшись, у самой двери, Анатолий Петрович придержал за рукав начальника и без всяких шуток попросил:

— Андрей Федорович, я редко спорю с тобой, стараюсь выполнять все, о чем ты просишь. Но поверь, здесь ты не прав.

— О чем ты? — сердито, посмотрев поверх очков на главного инженера, спросил начальник.

— О Петрове. Понимаю, конец дня, ты устал, но решение неправильное. Рано ему на такой объект.

— Что, учить меня начал? Ничего с ним не случится. И ты защитника из себя не строй.

— Не заводись Андрей. Лукошин лучше подойдет для этой роли: и опыт есть, и хватка. А на его место — Петрова.

— Хватит болтать. как я сказал, так и будет.

Из конторы они вышли молча, сухо попрощались, и каждый пошел в свою сторону.

* * *

На другой день, рано утром, Анатолий Петрович приехал на пусковой объект, который наметили к сдаче через полтора месяца. На строительной площадке творилось вавилонское столпотворение: приезжали субподрядчики, подвозили бытовки, оборудование, оснастку, материалы. Слышалась тяжелая многоэтажная ругань, машины и прочая строительная техника застревали в грязи, и основное рабочее время уходило на то, чтобы их вытащить. Несмотря на это, люди все прибывали и прибывали. Тут же бегали «контролеры», готовившие первому секретарю информацию о том, кто и как откликнулся на его призыв.

Все вокруг дышало штурмовщиной, авралом. Необходимо было наверстать упущенное время, несмотря ни на что.

За долгие годы работы Анатолия Петровича на стройке такое случалось частенько. Это стало чем-то привычным, неотъемлемой частью строительства, особенно крупных объектов. Перед сдачей все стягивалось сюда: и рабочие, и начальники, и материалы. Люди работали круглосуточно, качество сделанного было на втором плане. Оперативные совещания проводили два раза в день, под лозунгом «Даешь!»

Саша Петров — молодой человек, среднего роста, с пышной копной волос, без шапки по моде тогдашнего времени, с поднятым воротником уже поношенной куртки, с удивлением смотрел на огромные скопища людей и техники.

Ему, молодому специалисту, со штурмовщиной пришлось встретиться впервые. Как и с настоящей, а не книжной, жизнью. Через полгода ему исполнится девятнадцать. Из них четырнадцать, самых счастливых, он жил с мамой в глухой сибирской деревеньке. Улица, она же единственная дорога, вольготно расположилась вдоль пологого угора реки. В дождливую погоду была она вся в ямах и колдобинах, но дожди проходили, и зарастала улица свежей зеленой травой, среди которой виднелись белые и желтые пятна, это цветы находили себе место, украшая собой палисадники и тропинки, идущие от домов.

Сразу за околицей начиналась тайга. Она была без начала и конца, и давала всем, и людям, и животным, жизнь.

Яркое солнце, синее небо, студеная и чистая вода в реке, и просторы, от которых дух захватывает — всего этого было у Саши в избытке… Рядом всегда был родной человек — мама. Первые выученные стихи он читал маме, первые похвальные листы за хорошую учебу он приносил маме, первые заработанные деньги отдавал маме. Он многому учился у нее, порой даже не замечая этого.

Саша мечтал вырасти и стать летчиком. В пять лет он впервые увидел в небе пролетающий самолет. Это было настолько яркое впечатление, что только и было разговоров о самолетах и летчиках. Старался хорошо учиться и заниматься спортом, потому что хилых и слабых в летчики не берут.

Деревенская школа — семилетка. Дальше нужно было учиться в районном центре, что находился в семидесяти километрах. Но там не было ни родных, ни знакомых. На семейном совете решили, что Саша поедет