Ангелина, тихонько подглядывая за Леной в щелку двери своей комнаты, испускала шипение разъяренной кобры, но молчала. Она вообще в последнее время поутихла, но Лена знала, что это затишье перед бурей, что Ангелина просто так не оставит ее в покое. Пока же Лена отбросила от себя эти мысли.

Куда приятнее было заниматься собой, создавать себя для него, как произведение искусства. Одежда, аксессуары, красивое белье, духи… Вот с духами было непросто. Александр делал ей мелкие подарки, но никогда не дарил духов. Тогда Лена сама купила себе маленький флакон Шанель. Он говорил ей, что любит запах ее тела, и не нужно никаких духов. Но если женщина пользуется французскими духами, то понемногу аромат их проникает всюду. В тот вечер Александр потянул носом и слегка поморщился: «Я же просил!» Лена вспомнила, как долго он принимает душ после их занятий любовью, как тщательно осматривает себя перед выходом, не дай бог, останется на одежде длинный волос или пятнышко от косметики… Лена поняла, что его жена пользуется другими духами, не Шанель.

Александр никогда не рассказывал ей о своей семейной жизни, Лена не расспрашивала, знала только, что у него есть жена, что брак их длится долго, что жена занимается бизнесом – вот и все. И еще Лена знала, что она не первая его любовница, что их у него было предостаточно. Александр редко упоминал об этом, кое-что проскальзывало в намеках банковских дам, да Лена и сама понимала. Она много думала об этом и вообще об их отношениях. Она лежала дома в темноте с открытыми глазами и задавала себе два вопроса: что Александр в ней нашел и что с ней будет, когда она ему надоест?

Маловероятно, что она понравилась ему тогда в институте, она была серенькой закомплексованной мышкой. Сейчас, по взглядам мужчин на улице, она знает, что с ней не стыдно нигде показаться. Но он высмотрел ее именно тогда и вряд ли его привлекли ее отличные отметки – проработав несколько месяцев в банке, Лена хоть и не полностью познала весь сложный мир банковских интриг, но узнала достаточно, чтобы понять, что знания при приеме на работу в банк играют небольшую роль.

Конечно, приятно было бы думать, что она нравится Александру, что его к ней тянет, что с ней у него совсем не так, как с другими, но как бы Лена сама ни была в него влюблена, она понимала, что рано или поздно наступит момент, когда он, отведя глаза, скажет, что не может снимать больше квартиру, приведет какие-то убедительные причины, и она, Лена, сразу поймет, что все кончено. Что будет с ней тогда? Сможет ли она жить без него? Этого Лена не знала. Этот вопрос оставался открытым. Кроме всего прочего, когда она Александру надоест, ему не захочется видеть ее рядом с собой на работе, там Лена тоже не будет ему нужна, поэтому ее уволят. Что тогда? Возвращаться к Вовчику? Ни за что! Лена с удовлетворением думала, что как хорошо, что она отказала Вовчику окончательно и бесповоротно еще раньше, до того, как она поступила на работу в банк, до того, как она вообще познакомилась со Строгановым. Иначе многие думали бы, что она была с Вовчиком из-за денег, хотя, видит бог, денег она от него никогда не брала.

В тот последний раз, когда Лена чуть не проявила слабость и готова была сдаться, а Вовчик так кстати загулял, что она успела опомниться, Лена дождалась, когда он появился через три дня с виноватым видом, и спокойно высказала ему все. Они не любят друг друга, из Вовчика не получится хорошего мужа и вообще ничего путного, Лена не хочет выходить за него замуж и жить на деньги его отца.

Был грандиозный скандал. Вовчик обожал страстные сцены с рыданиями и битьем посуды, он в противовес Лене выходил из них посвежевший, с блестящими глазами. В этот раз Лена смотрела на него и ясно видела, какой он глупый. Но он очень помог ей прийти в себя после смерти родителей, развлекал, даже по-своему заботился. Поэтому Лена говорила с ним как можно мягче, но была непреклонна. Вовчик стоял на коленях, долго ее о чем-то умолял, потом им обоим как-то сразу это надоело, и он ушел. Только Лена вздохнула с облегчением, как приперлась Ангелина, вся белая от злости, и сказала, что раз Лена такая дура, то пусть на них с мужем больше не рассчитывает, никто не собирается ее содержать, устраивать на работу и вообще возиться с ней никто больше не будет. Лена страшно удивилась, как будто раньше с ней кто-то возился. Но Ангелину уже понесло, она орала, не помня себя. И так визжала, что в ответ залаяла собака соседа снизу. Лена даже забеспокоилась – может, у Ангелины с психикой не в порядке? Надо будет посоветовать брату показать ее врачу. На следующий день она вызвала слесаря из ЖЭКа, он поставил замок на дверь ее комнаты.

Жить без него было невыносимо. Лена по инерции ходила на работу, покупала продукты, вечером ужинала и ложилась пораньше. Александр часто ей снился, таким, каким он был тогда, в то счастливое время, когда они были вместе. Один раз она поймала себя на мысли, что жалеет о том, что она не села тогда в его машину. Она тут же опомнилась, нельзя так думать, иначе судьба накажет еще больше, надо жить, сколько отпущено свыше, но как же тяжело это переносить. Слишком много утрат для нее одной за такое короткое время. Но сейчас ей было даже тяжелее, чем после смерти родителей. Потому что она ни с кем не могла разделить свое горе.

Однажды после особенно яркого счастливого сна она услышала свой голос, произнесший вслух:

«Больше всего на свете я боюсь, что в той, другой, жизни мы с ним не встретимся».

Однако надо было решать неотложные проблемы. Лена позвонила хозяйке квартиры, которую снимал Александр для их встреч, та сказала, что квартира оплачена до конца апреля, то есть если не будут дальше пользоваться, то к тридцатому попросит освободить площадь. Оставалось две недели, и Лена наконец решила зайти туда, забрать кое-какие мелочи, убрать там и попрощаться с местом, где она была так счастлива.

После работы Лена поспешила в этот однокомнатный рай, как называл его Александр. Ее терзала смутная тревога, какое-то беспокойство. Сама не зная почему, она проехала лишнюю остановку на троллейбусе, прошла через два проходных двора… Она не понимала, зачем это делает – чисто инстинктивно, как преследуемое животное, она запутывала свои следы. В квартире было тихо и пусто. Все напоминало о нем. Лена поплакала немного, но взяла себя в руки, собрала свои вещи, кое-что приготовила в пакете, чтобы выбросить по дороге, вытерла пыль и на прощание решила немного посидеть на диване. Она обвела глазами комнату, теперь уже ничего не осталось, что напоминало бы Александра. Вот она уйдет, завтра отдаст ключи хозяйке, и никто не узнает, что несколько месяцев они провели здесь в радости. Лена перевела глаза на письменный стол, в голове у нее мелькнуло какое-то неясное воспоминание.

За несколько дней до трагедии, войдя в эту квартиру, она из прихожей услышала звук запираемого замка. Однако когда она открыла дверь комнаты, Александр сидел в кресле и читал газету. Все было бы хорошо, но краем глаза Лена заметила какое-то движение на письменном столе. Взглянув в том направлении, она увидела качающееся хрустальное пресс-папье – ненужную старую безделушку, которая раскачивалась, стоило ее случайно задеть. Тогда Лена не придала значение этому эпизоду. Ведь он ее ждал, соскучился и, улыбаясь, протянул к ней руки… Но теперь она сообразила, что Александр тогда стоял у письменного стола, что-то там делал, но, услышав звук отпираемой двери, торопливо сел в кресло и сделал вид, что он спокойно ждет Лену…