Продавец показал посетителям красивую поллитровку, на этикетке был изображен процветающий господин в смокинге, с неизбывной тоской во взоре нюхающий какой-то неопределенный цветок, похожий на хризантему, очевидно, художник имел в виду что-то чисто русское вроде ромашки или василька.

– А вот это – звезда нашей коллекции, лидер продаж! – Белобрысый продавец протянул роскошно оформленную литровую бутылку с этикеткой, изображающей пышное кладбищенское надгробие и картинно горюющую группу – старушку в черном платочке и с клюкой, – видимо, безутешную мать, – балерину в костюме Жизели, вытирающую глаза кончиком кружевной шали, и замечательно красивую русскую борзую, поднявшую морду к невидимой луне и, вероятно, жалобным воем оплакивающую почившего хозяина.

– Неужели – «Аскольдова могила»? – восхитилась Лена.

Продавец взглянул на нее с уважением:

– О, я вижу, мадам – знаток!

– А это что такое? – заинтересовался Ленин спутник, увидев подарочную коробку на двенадцать шкаликов.

– О, это особенный образец! Подарочный набор «Пробуждение двенадцати спящих дев». Обратите внимание на эти голографические изображения. – Продавец показал на этикетки – на каждой изображалась спящая дева в весьма пикантном одеянии. – Когда вы откупориваете шкалик, спящая дева на этикетке открывает глаза, тем самым полностью оправдывая название набора.

– Молодцы Дионисы! – восхитилась Лена. – Быстро развернулись и на широкую ногу дело поставили… Ох, как же я забыла! Жора, мы не успеем послать письмо?

– Какое письмо? Мы скоро на самолет опоздаем!

– Хорошо, тогда из Африки…

Надежда Николаевна Лебедева проснулась в прекрасном расположении духа. На дворе был конец мая, приятельница вернулась из Германии, и Надеждина утомительная беготня по чужим квартирам закончилась. Однако за два месяца кое-что Надежда заработала, и теперь она сможет купить мужу приличный подарок на день рождения. На работе опять обещали распустить на все лето, но это даже хорошо, она поживет на даче с матерью, да и вообще накопилось множество дел. Завтра они повезут своего рыжего кота Бейсика на летние квартиры, муж уже заранее переживает, он обожает своего ненаглядного котика, а Надежде хочется от кота отдохнуть. Надежда повернулась на другой бок и не увидела рядом с собой мужа. Все ясно: опять с утра пораньше побежал к ящику за газетами, боится, что утащат.

– Надя, тебе письмо, – окликнул муж.

Надежда открыла один глаз и распечатала конверт, в котором находилась яркая открытка. На открытке по-русски было написано одно предложение:

«Над всей Аркадией безоблачное небо».

И все, ни пояснений, ни подписи.

– Вот оно что, – пробормотала Надежда, – значит, все в порядке…

– Надежда, – муж изумленно рассматривал конверт, – кто у тебя в Найроби?

– Никого, – быстро ответила Надежда, и это была совершенная правда, потому что Лена с Жоркой, а вернее, с Джорджем Гриффитсом, как его теперь называли, сидя обнявшись на заднем сиденье экспедиционного джипа, пили воду из одной бутылки, хохотали и пытались помогать водителю-кенийцу петь его песню.

Найроби остался позади, впереди Лену ждали львы, бабочка Helenia и новая жизнь.