Кон утвердительно кивнул, указав на буфет. Линк взял стакан, наполнил его почти до половины и устроился за столом напротив друга.

— Как ты отнесешься к тому, чтобы чего-нибудь пожевать? Скажем сандвич, а, будущий папа?

— Никакого желания, — поморщился Кон.

Линк заметил, что настроение у него далеко не радужное. Неужто это связано с будущим увеличением семейства? — подумал Линк, но тут же отогнал от себя несуразную мысль. Радость Кона, когда Шейла заговорила о ребенке, была искренней.

— Шейла любит тебя больше всех на свете, и ты это отлично знаешь. Она всегда будет любить тебя.

Кон поднял голову.

— Я знаю, и не испытываю ни малейшего сомнения, но меня беспокоит, как все это отразится на ней.

— Беременность никак не может повлиять на нее. Наоборот, она будет любить тебя еще крепче.

— Надеюсь.

— А теперь давай потолкуем о моей проблеме, которая, на мой взгляд, весьма загадочна.

— Ты имеешь в виду бегство русалки?

— Именно.

— Слушай, она по-настоящему захватила тебя. И что же, ты собираешься начать поиски?

— Еще не решил. Меня удивило, что ей очень уж не хотелось иметь дело с полицией.

— Не допускаешь, что дело пахнет криминалом?

— Не уверен. Но утверждать не могу.

— Хорошо, — сказал Кон. — Тебе не кажется, что она скрывается от закона?

— Определенно могу сказать, что она от кого-то пытается скрыться.

— Значит, этот кто-то сделал так, чтобы она превратилась в корм для акул?

Линк болезненно сморщился, на минуту представив себе подобную картину.

— И это можно предположить, — буркнул он — Но, черт побери, я даже не знаю ее имени.

— Допустим, ты начнешь поиски. А не думаешь ли ты, что этим будешь способствовать тому, что она окажется в руках нежелательных ей лип?

— Понимаю. Возможно, они думают, что она утонула…

— А в настоящий момент она находится в относительной безопасности. Во всяком случае, они не знают, что с ней происходит в действительности.

— Но она совсем одна, без единого цента, босая.

— Конечно, ты волен сомневаться. Но если предпримешь какие-либо шаги, связанные с ее поиском, то можешь причинить ей непоправимый вред.

— Не знаю, что и думать. Может быть, она замешана в какой-нибудь дьявольской игре. Честно говоря, в этом я здорово сомневаюсь. Уж слишком она напугана. Я-то знаю, Кон.

— А ты не думал о таком варианте, что она — оскорбленная жена или брошенная подружка, потерявшая рассудок от неразделенной любви?

— Все может статься. На ее теле я не нашел никаких видимых повреждений.

— А если побои просто зажили, или ее били по таким частям тела, где следы не остаются. Так тоже случается. Подонки частенько так поступают.

Замечание Кона о подонках вызвало на лице Линка злобную гримасу. Ему были известны такие случаи.

— Вполне возможно, — согласился Линк. — Вот видишь, сплошной туман. Любые предположения допустимы. Не могу простить себе собственной беспечности.

— Послушай, Линк, а не лучше ли послать все к чертям и считать, что ничего не было? — улыбнулся Кон, глядя на обескураженного родственника. — Не имея ясного представления о том, что лучше предпринять, ты можешь сослужить ей плохую услугу.

— Вероятно, — покачал головой Линк. — Подобное происшествие выглядит как замысловатый ребус.

— Вот так всегда бывает с «белыми шапочками». Согласен?

Линк невольно усмехнулся и поднял стакан.

— Слушай, парень, а не задурили ли мы друг другу головы?

Кон поднял свой стакан и, улыбаясь, чокнулся с Линком.

— Возможно.

Алкоголь сначала обжег горло, потом приятной теплой волной прокатился по телу. Линк редко прибегал к выпивке. Теперь он хлебнул горячительного только для того, чтобы расслабиться.

Никогда еще Линк не чувствовал себя таким разбитым. Кон и Шейла собирались прокатиться по магазинам, запастись продуктами для торжественного обеда, посвященного важному семейному событию. Но предстоящий обед по поводу беременности Шейлы ничуть не радовал его. Тяжелые раздумья навалились непереносимым грузом. Он всячески старался гнать их от себя, не показывать вида, не огорчать своей озабоченностью счастья молодой парочки.

Не стоит портить им нервы, впутывать сестру в собственные дела, думал он, размышляя о ночном разговоре с Коном. Несмотря на бессонную ночь, он поднялся с рассветом и направился в ванную. Звук льющейся воды заставил его остановиться у закрытой двери. Из ванной раздавался женский голос, перемежающийся с мужскими восклицаниями. Он почувствовал, что краснеет от ногтей до копчиков волос, и на цыпочках прокрался обратно в свою спальню. Реакция на то, что он услышал, была вполне естественной, если принять во внимание его долгое воздержание.

Вероятно, его острая реакция была вызвана усталостью и неутоленным физическим напряжением. А может быть, он был просто ревнивым дураком, завидующим счастью этой влюбленной пары.

Наконец, он решил покончить с самобичеванием, ругая себя за то, что не сумел до сих пор избавиться от пуританских догм. В голове возникла шальная мысль: а как бы он поступил, если бы здесь очутилась длинноволосая русалочка.

Про себя он ядовито заметил, что ему сорок два года, а он так и не сумел обзавестись ни женой, ни семьей, ни собственным домом. Как много я упустил, подумал он. Конечно, были разные причины, я много путешествовал, пережил опасные приключения, попадались и симпатичные женщины. А что же теперь? Кроме двадцатилетней службы на флоте не осталось ничего.

— Дьявольщина, — проворчал он сквозь зубы, — у тебя нет даже приличной собственной машины. Только яхта. И это все за сорок два года.

Правда, его никогда не прельщали материальные блага. Он мог бы накупить разных вещичек, в которые играют взрослые дети в его возрасте. Но это не соответствовало его характеру, к таким забавам он относился с полнейшим равнодушием. Его главной привязанностью была «Шейла II».

Войдя на кухню, он увидел сестру. Она сидела за столом с чашкой и тостом в руке. Выглядела она бледнее обычного. Он внимательно посмотрел на нее и присел рядом.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Мм…м, — кисловато промычала она.

Линк заглянул в ее чашку.

— Чай? Ты никогда не пила по утрам чай.

— Я никогда не была беременной.

— Ох, — выдохнул он, не зная, что сказать. Мысль о беременности сестры смутила его. — Утреннее недомогание? — спросил он наконец.

— Если ты знаешь про утреннее недомогание, значит, сведущ и в вечернем?