Гюнтера соскальзывает в топь, но Карл успевает подхватить брата.

КАРЛ

Нет, нет, Гюнтер! Купаться ещё рано. Ты нужен сухим — и мне, и рейху.

ГЮНТЕР

Проклятое болото! Спасибо, Карл! Я и не знал, что местные топи так омерзительно воняют.

КАРЛ

Здесь много торфа. Только на нём одном можно разбогатеть! Торфяные брикеты — прекрасное топливо, но местные дикари предпочитают жечь дрова. Им совсем не жалко деревьев, вот болота и наступают. (Презрительно) Тупые славяне не умеют сложить два и два.

Немцы добираются до Малого Змея и начинают оборудовать миномётные и пулемётные позиции.

1.23. ЗМЕЕВО БОЛОТО. ОСТРОВОК БОЛЬШОЙ ЗМЕЙ. НАТ. ВЕЧЕР

Вся колонна уже на острове. Люди еле бредут. Кто-то пытается ухватиться за телеги, но возницы сердито отгоняют их кнутами: мол, животина и так еле тянет, того и гляди падёт. Со второй телеги сгружают умершего раненого. Александр Григорьевич и Лена вопросительно смотрят на Командира. Он отрицательно качает головой.

КОМАНДИР

Нет, хоронить не будем. (Смотрит на тело) Он нас простит. Несите в топь. Обувь и одежду… Сами понимаете.

Партизаны раздевают мёртвого и тащат тело к берегу. Наблюдая за ними, Лена печально цитирует.

ЛЕНА

«Забросали их ёлками, закидали их грязью, и пошли по домам, под шумок, толковать…»

АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ

Не перестаю удивляться вам, Леночка! Вы, комсомолка, и вдруг — Вертинский?!

ЛЕНА

У папы дома, в Ленинграде, были его пластинки. Как он их называл, «трофейные», рижского производства.

АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ

Стесняюсь спросить: а кто у нас папа?

ЛЕНА

Дипломат.

АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ

А! Тогда понятно. (Саркастически) Белая советская кость!

ЛЕНА

Папу… (Опускает глаза) Расстреляли. В ноябре прошлого года.

АЛЕКСАНДР ГРИГОРЬЕВИЧ

Извините меня, Леночка. Я… я глупость сморозил.

Едва партизаны успевают провести быстрые болотные похороны, тут же следует первая миномётно-пулемётная атака немцев. Людей она словно подстегнула: все бросаются к телегам и уже не хватаются за них, а толкают, помогая лошадям.

ВОЛОДЯ

Товарищ командир! Так нам не успеть! Они сейчас подолбают нас, а затем пустят под огневым прикрытием головной отряд! А нам быстро на этот второй выгиб не выйти… И тогда они нас тут всех покрошат.

КОМАНДИР

Что предлагаешь?

ВОЛОДЯ

А вариантов немного, Алесь Петрович. Этих шустряков надо задержать, хоть немного. Разрешите, я у Азарёнка пулемёт возьму и прилягу? На бережку? Там такая сопочка маленькая имеется — встречу как дорогих гостей.

КОМАНДИР

Не разрешаю! Ты, лейтенант, мне рядом нужен. По большому счёту, в военном деле ты, да Свешников, у нас одни только специалисты. Даром что молодые… Майор! Давай-ка, живо дуйте с лейтенантом к Азарёнку и ставьте ему боевую задачу. Володя где-то там хорошую позицию присмотрел.

Особист отзывается на это без энтузиазма.

ОСОБИСТ

Как скажете, товарищ командир. Только Азарёнок опять ныть будет. Дескать, у него пулемёт всё время клинит.

КОМАНДИР

Ты, главное, сам не ной! Ты ж всё время расстрелять кого-нибудь хотел? Вот тебе и случай подходящий. За отказ выполнить приказ в бою. А пулемёт этот…

Реплику командира прерывает разрыв мины. Все невольно приседают, а когда расправляются, к Командиру вплотную подходит крутившийся рядом Иван. Он что-то бормочет и даже пытается показать пальцами.

КОМАНДИР

Вон, Ивана с собой возьмите. Он говорит, на Дегтярёве пружина не родная, её поджать надо… Живей, хлопцы, а то они и впрямь пристреляются! Не дай Бог ветерок появится — дымку-туман разгонит. А мы сквозь деревья для них как на блюдечке.

Дозорный, майор и Иван бросаются к арьергардной группе партизан, среди которых выделяется мелкий мужичок с ручным пулеметом Дегтярёва на ремне.

1.24. ХУТОР. ИЗБА. НАТ. ВЕЧЕР

На завалинке возле избы Ивана сидит денщик Карла. В данный момент он занят делом: старательно отчищает песком закопченные бока пузатого самовара. Рядышком курит сигарету симпатичная, чуть за сорок, блондинка. Это Хельга, она же Ольга, которая исполняет при Карле обязанности переводчицы.

РИЛЬКЕ

Очень удобная штука. А главное — вода так долго остаётся горячей!.. На родине я много слышал о русской чайной машине, но понадобилось поехать в Россию, чтобы увидеть её своими глазами… (Поглаживает бока самовара) Хочу отправить такую же в подарок супруге, она у меня страстная любительница чая.

ХЕЛЬГА

Странно. А я думала, немцы пьют исключительно кофе.

РИЛЬКЕ

В первую очередь, немцы пьют исключительно пиво. (Озабоченно) Мой хозяин страшно страдает без пива. И я его очень хорошо понимаю. В такую невыносимую жару кружечка ледяного пильзнера или цвикельбира… У-уу! (Блаженно закатывает глаза, затем тускнеет) Удивительное дело: раздобыть здесь вино, а уж тем более шнапс — никаких проблем. Но вот пиво… Вы случайно не знаете, Хельга, быть может, в этой деревне кто-нибудь варит пиво?

Мимо проезжает телега, груженная сеном. Лошадью правит однорукий Афанасий.

ХЕЛЬГА

Понятия не имею. Об этом вам лучше справиться у кого-то из местных. Вон, хотя бы у него.

РИЛЬКЕ

Хорошая мысль. Будьте любезны, позовите.

ХЕЛЬГА

Эй вы! Подойдите сюда!

АФАНАСИЙ

Я?

ХЕЛЬГА

Да-да, вы.

Афанасий останавливает лошадь, слезает с телеги, подходит, смотрит вопросительно.

ХЕЛЬГА

Скажите, кто-нибудь из местных жителей варит пиво?

АФАНАСИЙ

Пиво? (Качает головой, задумывается) Квас готовят. Само собой, самогонку. Опять же настойки всякие, на травах, бабки настаивают. А пиво… Ни разу не слышал.

Хельга переводит, Рильке что-то уточняет у неё, Хельга снова переводит.

ХЕЛЬГА

В этой местности что, совершенно никто не пьёт пива?

АФАНАСИЙ

Почему же? В райцентре пьют. Там даже пивоварня имеется. По крайней мере, при большевиках имелась. Как сейчас — не знаю.

Хельга переводит, Рильке снова что-то уточняет.

ХЕЛЬГА

Господин Рильке интересуется: какие сорта пива там производили?

АФАНАСИЙ

Шут его знает. Я до пива не особый охотник, как-то всё больше по водочке… Вроде «Красная Бавария».

Хельга переводит, и Рильке начинает хохотать как ненормальный. Афанасий, наблюдая за ним, дежурно улыбается. Отсмеявшись, Рильке достает портсигар, вынимает сигарету, закуривает. Афанасий неожиданно начинает говорить по-немецки.

АФАНАСИЙ

Господин, будьте любезны, угостите папиросой.

РИЛЬКЕ

Ты что, говоришь по-немецки?

АФАНАСИЙ

Не очень хорошо.

Рильке протягивает портсигар.

РИЛЬКЕ

А где учил? В школе?

АФАНАСИЙ

Нет. (Берёт сигарету, уважительно рассматривает) Настоящая, немецкая.

Достаёт спички, закуривает одной рукой, очень ловко.

РИЛЬКЕ

Если не в школе, тогда где?

АФАНАСИЙ

В Австрии. (Считав удивление, уточняет) В Визельбурге, в лагере для русских военнопленных. В Империалистическую я там почти полтора года отсидел.

Переварив удивление, Рильке сочувственно смотрит на пустой рукав.

РИЛЬКЕ

Это у тебя оттуда? С той войны?

АФАНАСИЙ

Нет. Это я в 36-м, на лесопилке…

Здесь он сбивается. Так и не сумев подобрать слова на немецком, хмуро улыбнувшись, довершает фразу