— Послушай, Лоу, ты ведь давно живешь в этом городе?

— Двадцать четыре года, пять месяцев и… шесть дней, — моментально ответил он.

— Тебе знакома семья Грегори?

— Ты имеешь в виду этих Грегори? — Лоуренс кивнул в сторону пустующего стула Кеннета.

— Да.

— Знаком я только с Кеннетом, конечно. — Он вытянул длинные ноги, перегородив полкомнаты. — Сама понимаешь, они — птицы другого полета. Знаю, что Питер Грегори, отец Майкла и нашего шефа, человек весьма богатый и уважаемый. Спонсирует кое-какие образовательные проекты, на свои средства открыл школу в одном из южных районов. О миссис Грегори писали мало и только в самых общих чертах, ничего особенного. Что касается того скандала двухлетней давности, то о нем слышали все, кого интересуют подобного рода истории. Если нужны подробности, сходи в библиотеку и возьми подшивку газет за тот период.

Элис покачала головой.

— Нет, подробности мне не нужны.

Лоуренс широко зевнул. Поднять руку и прикрыть ладонью рот ему и в голову не пришло.

— Я бы на твоем месте сделал ставку на старшего из братьев. Подумай сама, разведен, пользуется хорошей репутацией и…

— Черт возьми, Лоу, — раздраженно перебила его Элис, — ты заткнешься когда-нибудь?!

— Я обязательно это сделаю, как только…

О том, когда именно произойдет это чудо, Элис не узнала, потому что в офис ворвался Кеннет. Выглядел он так, будто только что спасался бегством от своры собак. Лоуренс едва успел убрать ноги.

— Мне звонили?

— Да, шеф. Женщина, назвавшаяся Самантой. Интересовалась, когда вы будете в офисе. Я ответил, что не знаю.

— Я твой должник. — Кеннет упал на стул и потянулся к телефону, но тут в поле его зрения попала Элис. — Эй, ты забыла?

Она недоуменно посмотрела на него.

— Забыла? О чем?

— О ланче!

— Нет, не забыла, но мы договорились на час. А сейчас только… — Элис взглянула на часы. — Сейчас только без четверти десять.

— Но я же просил тебя приодеться! — Кеннет произнес это так, словно она вырядилась к Хеллоуину. — Черт, ты же знаешь, как важна эта встреча.

— Речь идет всего лишь о ланче! — возмутилась Элис. — Мы же не на вручение «Оскара» собираемся! — Она посмотрела на свою практически новую юбку и не совсем новую, но вполне, на ее взгляд, приличную блузку. — Что тебе не нравится? Не понимаю.

— Не понимаешь? Ты должна одеться так… так… — Не найдя подходящего сравнения, Кеннет описал в воздухе фигуру, которая, если бы ее перевели из вертикального положения в горизонтальное, могла вызвать ассоциацию с волнующейся водной поверхностью. — Ты должна выглядеть так, чтобы у него слюнки потекли. Ты со мной согласен, Лоу?

Лоуренс эффектно облизал губы.

— У меня они потекли бы, если бы Элис пришла на ланч в купальнике.

Элис метнула в него убийственный взгляд.

— В общем так. — Кеннет наставил на нее палец. — Ты сейчас идешь домой и приводишь себя в порядок. Идея понятна, да? Ну не мне же тебя учить.

Элис поднялась, схватила сумочку и, не говоря ни слова, шагнула к выходу.

— Встречаемся у «Лагуны» без четверти час, — бросил ей вслед Кеннет.

Элис хлопнула дверью.

Прожив в Лос-Анджелесе тридцать с лишним лет, Майкл все еще не мог определиться со своим отношением к родному городу. Иногда он восторгался им, его богатой историей, его парками и музеями, памятниками и театрами, его энергией и непохожестью на другие американские города. В такие дни, проезжая по Бульвару Вентура или прогуливаясь по Плаза Калифорния, он испытывал гордость за город, прошедший путь от захудалого поселения, в котором, по словам одного врача середины девятнадцатого века, главными занятиями были «азартные игры, пьянство и проституция», до неофициальной культурной столицы страны. Но иногда, застряв в дорожной пробке и глотая смог, Майкл проклинал и строителей, и планировщиков, и жителей многомиллионного муравейника, в котором не было ни «нормального» центра, ни развитой системы общественного транспорта, ни порядка и законности.

В этот день замечалось почему-то только хорошее.

Джина, научившаяся за три года определять настроение шефа с первого взгляда по одним только ей известным признакам, поспешно поднялась из-за стола.

— Доброе утро, мистер Грегори.

— Здравствуйте, Джина. — Майкл остановился и переложил кейс из правой руки в левую. — В моем сегодняшнем графике будет одно изменение. Будьте добры напомнить, если я забуду, что в час у меня ланч в «Лагуне».

— Хорошо, мистер Грегори.

Он повернулся к висевшему на стене круглому зеркалу в строгой деревянной раме.

— Скажите, Джина, этот галстук идет к этому костюму или мне лучше сменить его?

Наверное, если бы по радио сообщили о том, что к городу приближаются русские танки, секретарша удивилась бы куда меньше. Шеф впервые задавал ей такого рода вопрос. Тем не менее замешательство ее длилось не более двух-трех секунд.

— Я полагаю, сэр, единственное, что вам стоило бы сделать, это немного ослабить узел и подтянуть длинный конец.

— Хм, пожалуй, вы правы. — Майкл открыл дверь в свой кабинет. — Пожалуйста, до десяти не соединяйте меня ни с кем, кроме мистера Хименеса. И через четверть часа принесите кофе. Кстати, Алекс и Кэтрин на месте?

— Алекс в кабинете, а Кэтрин сегодня в суде по делу Джессики Хьюз.

— Ах да, конечно.

Он скрылся за дверью, а Джина, поправив очки, опустилась на стул.

«Этот галстук идет к этому костюму или мне лучше сменить его?» Что же это с шефом такое?

Подумав, она решила, что объяснить странное поведение шефа можно только одной причиной: Майкл Грегори влюбился. Сделанное открытие настолько поразило Джину, что, печатая очередной документ, она сделала две опечатки.

Что надеть?

Элис стояла перед открытым шкафом, в третий раз оглядывая свой скудный гардероб. Утром ей казалось, что синяя, в мелкую клетку юбка-клеш и сиреневая блузка с широкими рукавами это как раз то, что и нужно для ланча с важным клиентом, хотя ей было бы куда удобнее в джинсах и в футболке.

Болтавшиеся на вешалках платья она отвергла сразу — они больше подходили для вечера. Свитера и джемпера отпадали по причине более чем теплой погоды. Из пяти юбок две оказались слишком тяжелыми, две слишком длинными и одна слишком короткой. Возможно, у кого-то слюнки бы и потекли, но Элис не собиралась демонстрировать посетителям бара «Лагуна» свои трусики.

В конце концов выбор пал на узкие, слегка расширявшиеся к низу бледно-голубые брюки и бирюзовый топ с глубоким вырезом. С обувью проблем было меньше — единственным, что подходило к брюкам, оказались серебристые босоножки на высоком каблуке.