— Бонд?

— Сэр?

— Вечеринка окончена.

— Что?

— Вам нужно вернуться. Вылетайте завтра утром первым же самолетом.

— Сэр, я думал…

— Один из наших торговых филиалов докладывает о необычном повышении рыночной активности.

— Какой именно филиал?

— Парижский. При этом импортные поставки с Ближнего Востока также резко пошли вверх.

— А как же насчет отпуска по состоянию здоровья? У меня еще осталось…

— К черту ваш отпуск. Поговорим об этом у меня в кабинете. Все ясно?

— Да, сэр. До завтра.

— Спасибо. Да, кстати, прихватите с собой пару этих маленьких шоколадок в серебристо-синей обертке, ладно?

За квартирой Бонда в Челси присматривала шотландка по имени Мэй — настоящее сокровище. Она изо всех сил пыталась вовремя приготовиться к приезду хозяина и встретить его с подобающим гостеприимством, но, как всегда, дверца такси, доставившего Бонда из аэропорта, хлопнула под окнами чуть раньше, чем она того ожидала.

— Неужели вы не могли предупредить меня заблаговременно, мистер Бонд? — с упреком сказала Мэй, когда он вошел в холл и поставил на пол чемоданы из крокодиловой кожи. — Постель толком не проветрена, ваш любимый джем я купить не успела, а еще приходил молодой человек, который должен был переделать стенной шкаф в комнате для гостей, так после него такой беспорядок остался!

— Извините, Мэй. Я не виноват — труба позвала. Причем случилось это вчера поздно вечером, можно сказать, даже ночью.

— Приготовить вам ланч?

— Нет, спасибо. Я только приму душ и сразу же поеду на работу.

— Как угодно. По крайней мере, чистые полотенца есть, они висят в ванной на вешалке. Пока вы моетесь, я хотя бы сварю вам кофе.

— Спасибо. Черный и, пожалуйста, покрепче.

— Может быть, и апельсиновый сок?

— Свежевыжатый?

— Само собой, мистер Бонд.

— Мэй, вы просто чудо. Я буду готов через десять минут. Пожалуйста, позвоните, чтобы подали машину к подъезду.

Надевая после душа свежую рубашку, темно-синий шерстяной костюм и повязывая черный галстук, Бонд подумал, что, наверное, так же чувствуют себя офицеры, облачаясь в форму в первый раз после отпуска. Побрился он еще в римском отеле в шесть утра, а в парикмахерской был последний раз неделю назад. В общем, выглядел он, конечно, не так, как в свои лучшие времена, но по крайней мере достаточно презентабельно, чтобы можно было показаться на глаза начальству.

В гостиной он наскоро просмотрел пачку корреспонденции, имеющей пометку «срочно», и счел возможным отправить по крайней мере половину столь бесценной информации прямиком в мусорную корзину. Сделав пару глотков обжигающего горького черного кофе, приготовленного Мэй, он взял с кофейного столика сигаретницу и, достав оттуда «Балкан Собрание», закурил.

— А теперь, Мэй, — сказал он, — расскажите мне, как тут у нас обстоят дела и что новенького произошло за время моего отсутствия.

Мэй на мгновение задумалась:

— Ну, этот вернулся — старый чудак, который в одиночку отправился в кругосветное путешествие на яхте.

— Чичестер?

— Ага. Он самый. Только не спрашивайте меня, какой смысл во всей его затее. Особенно если учесть, что он уже на пенсии.

— Мне кажется, мужчинам просто нужно время от времени что-то себе доказывать, — предположил Бонд. — Даже старикам. А еще что?

— Этих поп-певцов арестовали за наркотики.

— «Битлз»?

— Нет, других, тех, у которых патлы до плеч, они еще так громко играют, что уши закладывает. «Роллинг стоунз», что ли?

— А что за наркотики-то у них нашли? Марихуану?

— Ну уж вы спросите иногда, мистер Бонд. Слышала, что наркотики, вот и все.

— Понятно. Теперь их повсюду полно. — Бонд вдавил сигарету в дно пепельницы. — Пока меня не будет, позвоните Морленду и попросите прислать еще коробку таких же сигарет как можно быстрее. Боюсь, что мне скоро опять придется уехать.

— Уехать? — переспросила Мэй. — А я-то думала, вы собираетесь…

— Я и сам так думал, — сказал Бонд. — Честное слово. Там, случайно, не мою машину подогнали?

Бонду потребовалось чуть ли не десять минут, чтобы доехать до Слоун-Сквер; а ведь он сидел за рулем не какой-нибудь обыкновенной машины, а своего любимого «паровоза» — «бентли-континенталя», собранного по индивидуальному заказу, а затем доработанного в мастерской Службы по личным указаниям самого Бонда. Он впервые очутился в Лондоне после долгого перерыва, и ему подумалось, что за время его отсутствия город успел слегка свихнуться. На каждом пешеходном переходе через Кингс-роуд слонялись длинноволосые молодые люди: они ходили взад-вперед по проезжей части, стояли, болтали с себе подобными, а в одном, наиболее примечательном случае даже сидели, поджав ноги, прямо на мостовой. Складной верх кабриолета был откинут, и Бонда просто окутал запах марихуаны, который до сих пор ассоциировался у него только с каким-нибудь грязным базаром в убогом марокканском городишке. Костры они из нее, что ли, жгут? Он посильнее «топнул» по педали газа; автомобиль отозвался на увеличение подачи топлива резким ускорением и довольным рыком сдвоенных двухдюймовых выхлопных труб.

Наконец ему удалось выбраться на Слоун-стрит и промчаться через Гайд-парк. На коротком участке прямой трассы стрелка спидометра успела добраться до отметки в шестьдесят миль. Компрессорный нагнетатель Арнотта действительно превращал тяжеловесную машину в подобие реактивного снаряда. Миновав Серпантин,[14]Бонд решил немного похулиганить и, не сбавляя темпа, исполнил гоночную «переставку». В финальной фазе маневра машину, задняя ось которой немного ушла с намеченной траектории, пришлось слегка подловить рулем; ничего страшного, просто сказывалось отсутствие практики, но это дело поправимое. «И вообще, так-то лучше, — подумал он, — приятный денек раннего лета в Лондоне, ветер в лицо и предстоящая встреча с боссом по срочному делу».

Он в мгновение ока добрался до Риджентс-парка, а оттуда уже было рукой подать до штаб-квартиры Службы. Бросив ключи от машины изумленно уставившемуся на него швейцару, он поднялся на лифте на девятый этаж. Мисс Манипенни была на посту — за своей неизменной конторкой у дверей кабинета М.: одетый с иголочки Цербер у врат неведомой пока преисподней.

— Джеймс! — воскликнула она, не сумев скрыть звучащую в голосе радость. — Как приятно вас видеть. Как каникулы?

— Я был в отпуске по состоянию здоровья, Манипенни. Это большая разница. Но в любом случае я не в обиде. Отдохнул замечательно. Только слишком долго для меня. Ну а как поживает моя любимая привратница?