Была задача Гайдамака, и она решалась Гайдамаком. Для нее наилучшим образом подходил Третьяков. Была наша задача, и для ее реализации мы пригласили Бородина. Мы пригласили его под другие «Московские новости». Мы делали пилот принципиально других «Московских новостей», и в этом проекте задачи ставили мы. Володя вливался в команду, это была убойная команда, и риски, связанные с уровнем влияния, не рассматривались. Каждый занимался своей поляной, границы были очерчены.

В концепции еженедельника мы пытались совместить бизнес и развлечения – два основных направления интересов яппи, современных, молодых, обеспеченных, активно работающих людей-космополитов. Под пилот была сформирована рабочая группа. Тестирование на представителях целевой аудитории дало положительные результаты.

Пилот презентовали Аркадию Александровичу, и формально он был принят. Но потом тихой сапой все это съехало на нет, потому что было принято решение в любом случае сохранить на посту главного редактора Виталия Третьякова, который продемонстрировал недюжинный талант в плетении интриг и с большим энтузиазмом включился в работу по «реформированию» издания.

Все это не склеилось – и не могло склеиться, потому что попытка Виталия Товиевича сделать на базе наших идей газету для людей, которых он не очень понимает, ни к чему хорошему привести не могла. Реальные изменения коснулись только макета, а содержание осталось на прежнем уровне, и проект в целом провалился. Бородин пошел работать в «Труд». Третьяков остался со своей концепцией еще на некоторое время, а холдинг начал уже развиваться альтернативно.

Естественно, при Третьякове газета не стала влиятельной. И не могла стать. Газета, которая имеет проправительственную позицию, не может быть влиятельна по определению. Например, мы имеем на рынке влиятельное издание – газету «Коммерсантъ». Можно ли его назвать оппозиционным? Нет, конечно! Но его нельзя назвать и конформистским. Оно критикует, спорит, говорит иногда неприятные вещи. Это популярное издание и настоящее медиа, а не боевой листок. А Виталий Товиевич «Московские новости» превратил в боевой листок. Эдакий буклет о том, как хорошо живется в стране. А кому нужен еженедельный буклет с бешеным тиражом?

Эта история тянулась и тянулась. Более двух лет мы совершено бессмысленно тратили огромные деньги. Все это было утомительно и скучно.

Третьяков категорически отверг любые возможности самостоятельной работы молодого коллектива, и его можно понять. Он считал, что делает качественный еженедельный политический продукт, в точности соответствующий задачам, которые перед ним были поставлены. Никто не ставил перед ним задачу вывести издание в плюс. Я думаю, он вообще не верил, что газета может всерьез рассматриваться как бизнес-проект. В его мировоззрении это была блажь капризных мальчишек. Точка.

Очень жаль, потому что для «Московских новостей» это был единственный шанс выжить и перейти в новое качество. И этот шанс был упущен.

Возможно, я проявил излишнюю осторожность. Возможно, недостаточно лоббировал проект. Там был серьезный бюджет, и у меня не было 100 %-ной уверенности, что мы потянем. Тогда я еще не был никаким партнером в бизнесе, а был наемным представителем акционера, и в конечном итоге меня, по умолчанию, устраивала любая позиция, которая устраивала его. Было безумно обидно, но со временем я успокоился. Понял, что не стоит ломать уважаемого главного редактора, которого я сам пригласил на эту должность, поскольку у него действующий контракт и его деятельность удовлетворяет моего начальника.

Коммерческой перспективы у проекта не было. Я стал терять к нему интерес и готовился к разговору с акционером о выходе из проекта. Мне было 28 лет, и мне хотелось зарабатывать деньги, впрочем, как и сейчас. Я планировал найти себе замену и вернуться к проекту инвестиционного фонда.

Так бы оно и произошло, если бы в феврале ко мне не обратился Егор Альтман с информацией о том, что группа, близкая к сотрудникам «Эха Москвы», рассматривает возможность продажи радиостанции «Арсенал».

Глава третья, в которой «Эхо Москвы» избавляется от «запасного аэродрома» – радиочастоты 87,5 FM. Это знаковый момент в истории российских медиа: бывшие революционеры окончательно инкорпорируются в новый миропорядок. Но для данного кейса важнее, что благодаря этому историческому событию в руках наших героев сосредоточиваются все необходимые ресурсы. Они объединяют усилия, и на руинах «Московских новостей» прорастает новый бизнес.

У нас с Солоповым давно была идея сделать радиостанцию не частями, как мы делали много лет (на «Эхе», на «Серебряном дожде», etc.), а взять в управление какие-то частоты и отработать проект от начала до конца. Мы наблюдали за движениями на рынке, и, когда стало известно, что Газпром запускает сразу три новые частоты – будущие «Сити», «Релакс» и «Детское радио», – вышли на них с соответствующим предложением. Были довольно вялые долгие разговоры, которые закончились тем, что Эйдельман просто пригласил Диму работать коммерческим директором. Таким образом, еще до того, как я занялся «Московскими новостями», Солопов стал консультировать Газпром по поводу «Сити FM». Мы помогали друг другу, чем могли, все важные решения, как обычно, вырабатывали в диалоге и фактически трудились на обоих проектах в четыре руки.

Кстати, вот еще одно весьма любопытное наблюдение о природе счастливых случайностей, которые мы притягивали к себе как магнит. На первый взгляд у меня, всю жизнь занимавшегося продажами, было гораздо больше шансов преуспеть в создании коммерческой службы, чем у креативного менеджера Солопова. Диме, в свою очередь, больше подошла бы роль постановщика задач на разработку пилота еженедельной газеты. Однако мы чувствовали себя комфортно каждый на своем месте и в результате сэкономили кучу сил и подошли к запуску Business FM в очень хорошей форме. А произошло это потому, что проекты, которые мы сопровождали, в точности соответствовали нашим темпераментам.

Я очень ленивый человек. Просто невероятно ленивый. Если бы не трое детей и вся остальная орава – няня, домработница, водитель, жена, мама, папа – все, кого надо кормить, я вообще не стал бы работать. Я не люблю два раза делать одно и то же и вообще не люблю что-либо делать без острой необходимости. Для меня совершенно естественно находиться в состоянии ожидания, как бы в антракте, пока третий звонок не прозвучит, «труп моего врага не проплывет мимо по реке» или не сложится какая-то история, которая меня торкнет.

Я не верю в случайности и знаю, что любое значимое событие обязательно предваряется некой преамбулой, предисловием. Я никогда не подгоняю события, а чтобы взяться за дело, мне надо увидеть, как обстоятельства складываются в последовательность, формируя процедуру.