— А «Массут»?

— Ахмад Шах Масуд — крутой моджахед.

— И причем тут ты и певец-зубодер?

— Попсовик может знать кого-то, кто знает душмана. Мне поручено уточнить, не более. Не волнуйся.

Последние слова болью отозвались в сердце Анны. Муж прокололся, попросив не волноваться. Наверняка причины для беспокойства были, иначе бы не взвился от звонка профессора. «Посмотрим, шоу в кондитерской, — прикидывала женщина. — Вечером приласкаю Матюху, пока от напряжения и вранья у него крыша не съехала. К тому же небольшой стресс стимулирует его в постели». На заре туманной юности она стеснялась откровенных любовных утех, памятуя, что спецслужбы противника могут снимать происходящее в спальне. Позднее, вспоминая об этом, испытывала возбуждение, а не смущение. Алехин — мужик, ему плевать на чьи-то глаза или камеры. Однажды прямо сказал, что любая операция «Ольга» (оперативное название для подглядывания) — занятие для импотентов. Правда, муж сомневался, что дом оборудован видеокамерами.

2 сентября

После секса Матвей спал как убитый. Утром поцеловал жену и пристально посмотрел в глаза. Анна чуть зарделась — вечерний сеанс прошел приятно. После десяти лет персональная химия работала по-прежнему отменно.

В ванной опять вернулась тревога по поводу задания. Напрягал звонок Смушко на домашний телефон, который, надо полагать, стоял на прослушке. Разведчик не считал, что находится в активной разработке у шведской госбезопасности (СЭПО), поэтому переговоры вряд ли слушали в реальном времени. Прежние беседы с онкологом не несли оперативной нагрузки. Прозвучало имя Ахмад Шах — плохо, но не критично, ведь поляк открестился (хотя иудеи, вроде бы, не крестятся) от боевика. Да, и кто в Швеции знает афганские имена? Не радовал срыв с «ВБВ», хотя изначально попытка выход через Смушко на Масуда выглядела бесперспективной.

Организация управлялась из Парижа, а профессор — хоть и почетный, но лишь член «ВБВ». Филиала в Швеции не существовало, работало несколько активистов. Оперработник понимал, что сделать из поляка агента влияния на парижскую штаб-квартиру не получится. Искать продолжения здесь бессмысленно.

«Врачи» засветились как крыша для операций спецслужб, проводившихся «главным противником» — США. Сотрудничали с талибами, которые саботировали урегулирование и хотели, чтобы уходящие русские истекли кровью. Масуд проводил независимую от Талибана линию. Проникнуть в Панджшер «ВБВ», похоже, не удалось.

Листая газеты, разведчик наткнулся на аршинный заголовок «Шведский флот бомбит шхеры, пытаясь потопить советскую подлодку». Глупость несусветная, никаких подводных рейдов Балтфлот не проводил. Истеблишмент Швеции вел последовательную кампанию по дискредитации соседа по Балтике. Охота на несуществующего врага шла без перерывов, формируя в общественном мнении образ «коварной Москвы». В основе лежала историческая обида на Россию, во времена Петра I лишившую Стокгольм доминирующих позиций в регионе. СМИ — орудия мести потомков Карла XII — асимметрично мстили за Полтаву. Шумиха затрудняла общение оперработника со шведами.

За полдня Матвей так и не смог найти новых решений. Оставался ход через Dr. Oban. Забрав детей из школы, разведчик приехал в район пешеходных улиц и припарковался в огромном бомбоубежище, служившим в мирное время гаражом. Пешком компания двинулась за Степаном, который вывел на вывеску «Сладости Доктора Обана». Когда Матвей и Анна вошли в заведение, дети уже охмуряли смуглого пришельца. Пришельцами в Швеции политкорректно именуют иммигрантов, а таковыми в первом и втором поколении являются 10 % населения, а в столице — 20 %. Эстрадника родила мама-шведка от приболевшего в местном порту моряка с Островов Зеленого Мыса. Папа уплыл, а мальчик вырос темнокожим шведом. Учился на стоматолога, проявил недюжинный музыкальный талант и отлично зарабатывал на эстраде. Деньги инвестировал: например, по совету мамы открыл модную кондитерскую.

Звезда подписывал диски и позировал со Степой, Машей и Федей перед «полароидом», исправно выплевывавшим фотографии.

— Как стоит? — по мужской шведской традиции спросил Матвей, оглядывая пустой зал. Местные подростки еще не набежали — у них занятия в школе оканчивались позднее.

— Отлично, только отлично, — ответил хозяин. Рядом застенчиво стоял миниатюрный восточный парень в белом кителе. Шрам на щеке и хромота не портили его, напротив, придавали некий шарм. «Мужу повезло: нашел афганца — наверняка единственного в Стокгольме», — обрадовалась про себя Анна и раскрыла меню.

Дав детям немного обработать певца, оперработник счел его достаточно размякшим для допроса. Анна усадила школьников и заказала сладкого — твердого и жидкого — улыбчивому официанту. Матвей подошел к прилавку и, «случайно» увидев тот самый плакат с концерта в пользу беженцев, поинтересовался:

— Это ты где?

— Большая сходка в Сольне на стадионе. Месяца три назад.

— А кто с тобой на сцене?

— Борг из ABBA, двое из Army of Lovers и чувак из «Шведской помощи».

— Чувака хорошо знаешь?

— Председатель Уве Стурстен. Пересекаемся иногда. Меня часто таскают на тусовки.

— Мировая популярность обязывает, — вставил комплимент разведчик. — Помощь — дело хорошее. Мои дети по телику видели про Панджшерское ущелье в Афганистане, и мечтают туда отправить тетрадки, ручки и т. п. Там Ахмад Шах Масуд главный. Не слыхал про такого?

— Не, но могу Уве звякнуть, узнать.

— Будь другом, звякни.

Dr. Oban, в миру Джу Джу, удалился в «кабинет», которым служила выгороженная часть подсобки. Через минут пять оттуда вышел афганец и расставил еду на столе. Пиршество началось. Скоро появился хозяин и поманил Матвея к прилавку.

— Повезло. Застал Уве в офисе и чуть отжал по старой памяти. Чувак балакает, «ШП» сотрудничает с Ахмад Шах Масудом, а он сам встречался с моджахедом.

Стремление певца помочь выглядело искренним. Информация звучала достоверно.

— Слышь, Уве спросил, кто интересуется, — добавил Dr. Oban. — Я имени твоего не знаю, сказал, что дам тебе номер его телефона. Позвонишь, сошлись на меня. Как тебя звать?

— Матеус, — пришла на помощь Анна и под столом толкнула ногой Степу. Тот, получив команду «фас», вновь набросился на кумира. Когда компания направилась к парковке, вслед выскользнул хромой официант, отпросившийся у босса покурить. Джу Джу, несмотря на расхристанный сценический образ, не курил и запрещал табак в заведении. Тайком проводив посетителей до лифта в бомбоубежище, афганец не вошел в кабину, а занял позицию у выезда. Увидев «вольво» с нужными пассажирами, записал марку и номер на сигаретной пачке.

Зайдя в автомат на центральном рынке, парень позвонил на квартирку в пригороде Ринкебю, где обитали в основном иммигранты с Ближнего и Среднего Востока.

— Фарук, здесь Карим. Когда можно заехать?