Накануне вечеринки все с ума сошли. Ладно институт заиграл новогодними красками, начали вешать растяжки, мишуру. Жаль, елку увидим уже после возвращения. Каждый год — это нечто. В головном корпусе творится настоящая феерия. К этому мы привычные.

Но вот к огромной активности со стороны слабого пола — нет. В этот раз все как сбесились и стараются захомутать нас в эти танцы. Стать нашими девушками. Для себя я уже выбрал ту, которую хотелось бы видеть рядом, и если мы еще столкнемся, то обязательно приглашу. Надеюсь, в ее институте не так круто и она согласится. Среди наших свою ни я, ни Санек не помним. И вот, вспомнив, что еще не раздавали праздничные пожелания (студенческому совету совсем плохо, открыли почту поздравлений, и нас завалило любовными записками), начали бурное обсуждения дуристики.

— Твою же ж… — Сашка резко отключился от разговора и смотрел в сторону кассы. Смысла тормошить не увидели, просто посмотрели туда же.

— Да этого не может быть, — тихо шепнул я, а у самого воздух из груди выбило, когда увидел вчерашнюю девчонку.

Злость моментально растеклась по венам. Я-то думал, что это случай, судьба, а тут похоже на аферу высшего уровня. Одна из них участница студенческого совета, ей запросто могла прийти в голову такая разводиловка. И как быть? Тупо послать все к черту и делать вид, что вчера не было? Так они могут за нашими спинами слухи распустить. Поговорить? Но как? Мы не знаем, в каких они группах. Начнем спрашивать — лишние вопросы. Стоило им сесть за столик за колонной, вообще захотелось все крушить, потому что не видно. Улыбаются, смеются, боятся? Что они там делают? Судя по разгневанной моське нашего ловеласа, он избрал путь войны. Вот кто-кто, а он точно через полчаса будет знать, кто они и где их найти. Свою уж точно.

— Я так понимаю, твоя в том светлом свитере? — переведя взгляд на меня, выдал друг.

— Ага, а твоя в платье. Ничего такая, — решил высказать одобрение вкусу.

— Твоя тоже. Что делать будем? — взгляд хищника у Чуранова меня всегда пугал. Я не пойму, у них, что, вчера все было куда веселее, чем он рассказал, раз такая реакция?

— Стоп, вы что делать собрались, придурки? — Мирон тут как тут. Только в этой ситуации этот рациональный и спокойный человек нас не успокоит. Тут задето самолюбие.

— Я поговорить с ней хочу, чтобы слухи не пускала, — и с мирным жестом поднял руки, откидываясь на спинку стула.

— О нет, я не собираюсь только разговаривать. Мне кое-кто задолжал хороший вечерок, а может, и ночку. Ты фигуру видел? — и нарисовал контур руками в воздухе, а потом и большой палец вверх поднял.

— Видел, ничего особенного, — отозвался Мир, за что был удостоен расстреливающего взора от Саши.

— Не-е-е-ет, она идеальна. Все при ней, женственная, нормальная, оттого и шикарная.

И пока мы обсуждали фигурки, эти дамы решили слинять из столовой. Отнесли полные подносы и прошли мимо, даже не оборачиваясь. Судя по напряженным спинам — боятся. Уже лучше. Значит… а хрен его знает, что это значит, только путают нас.

В итоге на тренировку мы пришли жутко злые и не в настроении. Хорошо еще, что времени на нее меньше из-за отъезда. И самое паршивое, что нервы нас подводят из-за того, что у этих пигалиц, которые, оказывается, однокурсницы, — выяснил это Мирон, — пары заканчиваются через десять минут после нашей тренировки. Добавим к этому еще и другой корпус, вообще жесть.

Руки горят от того, с какой силой мы бьем по мячу. Все заметили наше неадекватное поведение, тренер выговор объявил и назвал кретинами при всей команде. И это нас — трех ведущих игроков. Сейчас это не имело того значения. Мне с маниакальной важностью было успеть перехватить ее.

Ну не верю, что она продуманная стерва. И сегодня явно наш день, потому что тренировку закончили на пятнадцать минут раньше, чем планировали. Отлично, успею перепарковаться у нужного корпуса. И, видимо, мысли не у одного меня такие. Чуранов тоже поспешил к главному корпусу, и это еще Курдов ушел домой за сумкой. Ну и ладно, ему-то нет смысла их ждать.

Когда стрелка часов стала показывать пятнадцать минут шестого, основная масса студентов ушла, а наших дам все не было. Началась трясучка. Самая настоящая. Проморгали? Да нет. Я бы эту смешную шапку и шарф не просмотрел. Если их не будет в течение десяти минут, придётся уезжать, так и не закрыв вопрос. Одежда для поездки дома, и машину надо оставить, едем автобусом от места знаний. Не оставлять же ее тут? Я не хочу, а рядом с домом охраняемая парковка есть. Самое то на долгое время. Или у родителей оставлю. Нет, у них точно нет, уже время поджимает.

— Пора ехать, — окликаю друга, — иначе опоздаем.

Только сам хочу быть здесь. С тяжелым сердцем нет желания уезжать, да и вопросы… Сплошные вопросы, и срочно нужны ответы, иначе голова поплывет к чертям собачьим.

— Давай еще пять минут. Не могли мы их проглядеть. Ну, или езжай сам, — что же у них такого случилось, что он нервный? Я понял бы еще, если бы она была его девушкой, ну или бывшей.

— Нет, вместе, мы команда.

В ответ получил благодарный кивок. Впервые вижу его таким. Он никогда не заморачивался насчет девчонок. Неужели он влюбился? Каким бы ловеласом и бабником ни был, никогда бы не стал так гоняться за одной конкретной. Сколько раз ему обламывалось из-за того, что у девчонки кто-то был? Да много раз. Ничего, не сахарный, не растаял. Было, что девчонки ускользали и без видимых причин. Пару раз так точно. Сбегала носик припудрить, и все. Тоже нормально переносил. Только смеялся. А тут.

Тут что-то странное и необъяснимое происходит, раз мы оба как придурки ждем конкретных девчонок, которые решили от нас скрыться.

— Смотри, идут.

И я повернул голову к ступенькам. И вправду. Знатно они задержались. Мы двинулись к ним, стараясь остаться незамеченными, и получилось. Они свернули на дорожку, и мы шли за их спинами. Парочка обсуждала поставленную елку, пойдет ли Нина на вечеринку. Выяснилось, что противится. Вот так номера. Ладно, позже это.

— Знаешь, я жалею, что уговорила тебя поддаться на эту авантюру с сердечками, — начала Алина вроде, и стало обидно. Неужели они это специально подстроили? Но тогда к чему сложности с прятками во время обеда?

— Алин, не заморачивайся ты так. Кто знал, что будет?