Как-то само собой получилось, что я свернул в соседний двор, где стояла бронзовая статуя оленя. Да, просто оленя. Обыкновенного, рогатого. Кажется, ее поставили охотники. Может, в благодарность за что-то.

Во дворе я увидел картину, которая раньше меня бы наверняка взволновала. Но сейчас я остановился как будто от нечего делать, глядя без особого интереса. Она (я и впредь не буду называть ее имени) в тех же самых джинсах, только уже немного потертых, прыгала через резинку. Вы, конечно, думаете, что вот-вот притащится этот венгр или перуанец. Ничего подобного. Я тоже этого ждал, но он так и не появился. И, пока я там стоял, меня начали одолевать сомнения: может быть, мне тогда привиделось, может, они никогда не шли вместе по улице, не лопали беззастенчиво мороженое. Она остановилась, стала завязывать шнурок, а сама будто мельком поглядывала на окна красного дома, увитого хилым, безлистным сейчас виноградом. Но я-то понимал, что она меня заметила и наблюдает краем глаза. Потом она что-то сказала подружкам, эти идиотки захихикали, потом начали громко смеяться, просто-таки зашлись от хохота. Умолкали на секунду, вроде бы одергивая друг дружку, и тут же снова принимались ржать еще омерзительнее. Я сделал вид, что кого-то жду. Даже повернулся спиной.

Она меня, честное слово, ни капельки не интересует. Прыгает, как коза, и ведать не ведает, что ее ждет через три недели. Вообще-то, я не прочь был бы оказаться в этот момент с ней рядом. Даже если б она мне руки целовать стала, ничего бы ей не помогло. Хотя… как знать? Может, в конце концов я бы позволил себя упросить. Но все равно это бы уже не имело смысла.

Поздно. Я ведь уже давно принял решение. И я направился в свой двор. Попозже, может, еще выйду на улицу, погляжу, как развиваются события.

Во дворе я увидел дога, который сидел на ступеньках перед нашим подъездом и вылизывал брюхо.

– Привет, старик, – сказал он еще более грубым, чем прежде, голосом. – Я звонил-звонил, но никто не открыл.

– Я думал, ты больше не появишься.

– Ты что? У меня дома были кое-какие дела. Хочешь, мотанем сегодня?

– Куда?

– Не придуривайся, старик. Туда, где мы были в прошлый раз.

– Я еще не обедал.

– Не хочешь – не надо. Обойдемся без ваших милостей.

– Ну, вообще-то, ненадолго можно.

– Я тоже не могу надолго.

В этот момент мимо нас прошли родители Буйвола, навьюченные огромными сумками с провизией. У матери было злое, ожесточенное лицо. Ничего удивительного.

– Слышишь? – сказала она мужу. – Пес разговаривает с мальчишкой человеческим голосом.

– У тебя что, других забот нету? – печально вздохнул отец Буйвола.

Дог проводил несчастных сочувственным взглядом. Верно, уже прослышал про их беду. Покачал головой, уронив капельку слюны на цементную ступеньку. До чего же он все-таки смешной. И как только сам не замечает?

– Ну что? – спросил он вдруг, очнувшись от задумчивости.

– Может, подымемся на чердак? Туда редко кто заходит.

– Давай. Мне все равно.

Мы долго поднимались по лестнице, потому что чердак был на девятом этаже.

– Что ты думаешь насчет этой кометы? – спросил я где-то на полдороге.

Пес на мгновение остановился. Огромный язык почти касался каменного пола.

– А ты веришь в реинкарнацию? – тихо спросил он.

Я молчал, озадаченный этим вопросом. Но он, видно, решил, что я не понимаю слова «реинкарнация».

– Это переселение душ. Кто-то умирает, а его душа, его естество переходит в кого-то другого. Усек, старик?

– Вечная жизнь, разновидность бессмертия. Читал об этом давным-давно, когда был маленький.

Дог помрачнел. Сердито вылупил на меня свои глазища, похожие на свежеочищенные каштаны.

– Ты в это не веришь?

– Слишком многое приходится принимать на веру. Ну и кем же ты был в предыдущем воплощении?

Пес-изобретатель переступил с ноги на ногу и пошел вперед.

– Я был лордом, – коротко бросил он.

– Звали тебя, что ли, Лордом?

– Знаешь что? – неприязненно проворчал он. – Не прикидывайся глупее, чем ты есть. Я был обыкновенным английским лордом. Надеюсь, по мне это еще заметно.

– А зовут-то тебя как?

– Себастьян.

Я разочарованно умолк. Теперь уже было ясно, что я имею дело со снобом. Сноб – это тот, кто притворяется, будто он лучше, чем на самом деле.

Мы вошли на чердак. Там было темно и тихо. В нос ударил едкий запах пыли и паутины.

– Ну как? – спросил я.

– Сойдет. Присядем у стены, там побольше света.

И довольно грубо выругался, поскользнувшись на какой-то старой газете. Я невольно усомнился в его благородном происхождении.

– Видишь меня?

– Вижу, – сказал я, садясь. – У тебя с нижней губы слюна капает.

Дог быстро и смущенно утерся своей костлявой лапой.

– Понимаешь, мне кажется, я откуда-то знаю эту долину, – тихо сказал я.

Он едва заметно улыбнулся:

– Ни о чем не спрашивай. Когда-нибудь ты все поймешь. Готов в путь?

– Готов.

Что бы я сделал, если б у меня был миллион долларов? Целый миллион. Откуда? Это совершенно неважно. Может, выиграл бы в лотерею, может, получил наследство или премию, а может, заработал честным трудом.

Значит, так. Главное – сохранять спокойствие. Прежде чем начать тратить эту кучу денег, нужно позаботиться об их сохранности. Например, положить в банк, может быть швейцарский. Но ведь банки частенько лопаются, даже самые надежные, то есть государственные. Так что, пожалуй, лучше купить акции крупного предприятия (как поступают все солидные люди). Хотя – если хорошенько подумать – это тоже рискованно. Ведь цена акций постоянно падает. Как ни откроешь газету, где-нибудь оплакивают крах на бирже. Самое простое было бы спрятать все свое богатство под половицу. Но кто в таком случае гарантирует его безопасность? Ведь дом может сгореть, деньги могут украсть или произойдет какая-нибудь неожиданная девальвация. Короче, с самого начала с этим миллионом хлопот не оберешься.

Да что я волнуюсь заранее? Есть у меня миллион, и хорошо. Итак: первым делом я бы нанял роскошный реактивный лайнер и усадил в него всех – маму, отца, пани Зофью, эту, в джинсах, Буйвола, может, нашего классного руководителя и, пожалуй, кошмарное чудовище, то есть Цецилию, тоже, ну и, разумеется, Себастьяна. И полетели бы мы на далекий южный остров, где нас бы уже ждала шикарная гостиница на берегу океана. Каждый получил бы отдельный номер с видом на пляж, даже Себастьян. Дамы обнаружили бы на столиках изящные конверты с крупными суммами, потому что они обожают покупать разные тряпки, побрякушки, духи. Мужчины тоже бы кое-что нашли, но поменьше – на что им.