— Один, — ломает все мои планы Славик, — онбудет один, и его нужно не просто высококлассно обслужить, но и разговорить,чтобы их разговор был записан на кассету.

— Не люблю я такие дела, — признаюсь яСлавику, — очень не люблю. Вечно ты хочешь втянуть нас в какую-нибудьнеприятную историю.

— Никаких неприятностей, — уверяет меняСлавик, — клиент будет уже готов. Его сначала обработают где-нибудь вресторане, а потом привезут на квартиру. Нужно, чтобы Валентина была с ним вресторане.

— У меня такое ощущение, что ты все время пытаешьсясоздать мне проблемы. Ты ведь знаешь, что она не любит появляться в ресторанах.Она не ходит по ресторанам.

— У них будет отдельный кабинет. Они не будут сидеть вобщем зале, — поясняет Славик.

Я чуть не откусил себе губу. Конечно, это мой прокол.Человек такого уровня, о котором говорит Славик, не ездит в обычные рестораны.Ладно, будем считать, что он прав, хотя с Валей у меня все равно будутпроблемы. Интересно, кого им дать для компании? Кажется, Валентина часто бываетс Луизой и Галой. Или нет? Луиза подойдет в любом случае, у них с Валейдружеские отношения. Валентина вообще сложный человек, она слишком горда, чтобыподдерживать отношения с нашими девочками. Она и с водителем не оченьразговаривает. Трудно будет убедить эту дуру. И еще нужно решать вопросы этогокретина — Дипломата.

— Я все устрою, — обещаю я Славику. — Кстати,насчет этого Дипломата. Он у тебя нормальный? Пришел ко мне с таким идиотскимпредложением.

— Не знаю, что ему нужно, — ржет Славик, — ине хочу знать. Но он очень даже нормальный. И очень богатый. Я бы на твоемместе взял с него деньги и устроил все, что он хочет.

— Посмотрим.

Мы возвращаемся в комнату и договариваемся со Славиком, чтоон позвонит мне завтра утром и скажет, на какое конкретно число ему нужны Валяи две другие девочки. Тридцать пять тысяч долларов — это фантастическийгонорар! Да за такие деньги я готов поработать даже официантом у этих типов. Уменя нет гордости, когда речь идет о таких деньгах.

Славик давно уехал, а я все еще сижу и размышляю о своемвечернем разговоре с Валентиной. И в это время почти одновременно появляютсяСема Никитин и Алексей. Первого я усаживаю за стол, а второго отправляю накухню. Семен человек надежный, он сразу понимает задачу. Нужно всего-навсегоубедить мужчину согласиться на обмен. Обычно в подобных случаях женщины охотнееидут на контакты. Мужчины же в большинстве своем консерваторы-собственники.Некоторые звереют при одной мысли, что рядом с его женой может появиться другоймужчина. Хотя, что в этом необычного, я не понимаю. Если она не захочет, то постороннийне появится. А если захочет, то изменит самому лучшему мужу, и ничего здесь неподелаешь. Нет, я не циник. Просто я реалист. И не считайте меня таким циничнымсукиным сыном.

Семену долго объяснять не нужно, он сразу все понял. Сначалаон все разузнает, а потом мы подключим нашего психолога — АрнольдаХендриковича. Он эстонец, но уже много лет живет в Москве, поселился здесь ещедо того, как его маленькая родина стала самостоятельной, а он превратился виностранца в собственной республике. Несмотря на то что Арнольд Хендриковичживет в Москве уже более тридцати лет, он говорит по-русски с легкимприбалтийским акцентом. Я вышел на него восемь лет назад, когда искал именнотакого специалиста. Он изучал истерические состояния у женщин и в качествепримеров брал проституток. Ну и, понятно, мы не могли с ним не пересечься. Наспознакомил один общий приятель, который уже умер, царство ему небесное.

Арнольд Югансон был именно тем человеком, который оказалсямне нужен. Он не просто блестящий психолог. Когда нужно, он и прекрасный актер,легко выдающий себя за иностранца. Ведь он говорит с акцентом. А прибалтийскуювнешность невозможно подделать. Не зря в советских фильмах иностранцев всегдаиграли прибалты. В них всегда было что-то несоветское. Наверно, те двадцатьлет, которые они провели вне нашего общего барака, оказались для них настолькопродуктивными, что в общей массе нашего народа они стали почти иностранцами.Югансон шикарно одевался еще в начале девяностых, когда в Москве были дикиеочереди даже за хлебом и крупами, и в магазинах было невозможно купитьимпортных шмоток.

Именно тогда мы сразу почувствовали, что нужны другу другу.Югансон выезжал с нашей группой в какой-нибудь город для «охоты» на девочек.Его легкий иностранный акцент и шикарный вид действовал не только на нашихбудущих «пациенток» и их экзальтированных мамаш, но даже на очумевшихчиновников, которые видели иностранцев только в кино. Арнольд получал тогда всвоем институте четыре доллара в месяц. Нет, вы не ослышались, в пересчетеименно четыре доллара. У меня же он стал получать наличными ежемесячно большетысячи зеленых и, конечно, забросил свою работу в институте, включаядокторскую, чтобы работать с нами.

Меня немного смущало, что он живет один, пока я не понял,что у него были определенные наклонности, из-за которых он и уехал измаленького Таллина, надеясь затеряться в большой Москве. Я лично не считаю этопороком, но наша консервативная мораль в этом плане однозначно осуждаетподобные пристрастия. Дело в том, что Югансон любил мужчин. Молодых мужчин. Яничего не имел против и иногда в качестве поощрения даже посылал ему некоторыхмальчиков на предмет знакомства. Мы никогда с ним об этом не говорили, но он,кажется, был мне благодарен и за мое внимание, и за то, что я не задаю лишних вопросов.А специалистом он был уникальным. Глядя на женщину, он сразу определял, как онабудет себя вести в той или иной ситуации и можно ли вообще иметь с ней дело.

Я думаю, что именно из-за нелюбви к женщинам он их такхорошо понимал. То есть обычным мужикам трудно объективно оценивать женщину,тем более красивую, понять ее настроение, ее желания. На них слишком давятмужские гормоны, я бы даже выразился по-другому, но боюсь, что меня могутнеправильно понять. У мужчин всегда необъективный взгляд на женщину. Я где-точитал, что лучше всех понимали настроение и капризы женщин в гаремах турецкихсултанов евнухи. Конечно, они понимали, ведь у них отняли главный «фактор»,который мешал им быть объективными. Только не улыбайтесь. Вспомните, что самыеизвестные модельеры — от Версаче до Ива Сен-Лорана — тоже не гетеросексуалы. Иэто помогает им угадывать настроения женщин, их желания. Они чувствуют женщиндаже гораздо лучше, чем евнухи турецких султанов. Говорят, что хорошие сутенерытоже должны быть немного евнухами, должны уметь объективно оценивать женщин,чувствовать их желания. Не знаю, может, это и так. Я ведь не считаю себяклассным специалистом. Но я не гомосексуалист и не евнух, и даже не импотент.Просто у меня, очевидно, несколько ослабленное либидо. Мне совсем необязательно каждую ночь спать с женщиной. Мне доставляют удовольствие совсемдругие вещи — книги, путешествия, хорошее вино. Может быть, именно поэтому яеще не женат и не собираюсь этого делать в ближайшие сто лет. Говорят, чтонельзя умирать в одиночестве, нужно, чтобы рядом был человек, готовый податьвам стакан воды. Так вот что я вам скажу на это утверждение. Если у вас естьденьги, рядом с вами будет стоять очередь желающих протянуть вам стакан воды. Аесли у вас нет денег… боюсь, что вы умрете от жажды, пока доползете до своегостакана, даже имея кучу родственников.