Тело объял чувственный жар, и Джина вдруг подумала, что, возможно, приехала в этот отель не только для того, чтобы лично передать свое тщательно составленное сообщение. В конце концов, это можно было сделать по телефону или имейлу.

Неужели она подсознательно надеялась на встречу с мужчиной, чью фотографию мельком увидела в смартфоне Марии этим утром? Неужели ее жизнь не началась с чистого листа, как хотелось думать?

Вот черт! Ей стоило побыстрее убраться отсюда.

Официантка вернулась со счетом. Джина, не считая, бросила на поднос несколько купюр и кинулась через вестибюль. Но песня Глории Гейнор «Я выживу», заголосившая из ее сумки, заставила замедлить шаг.

Джина остановилась, нащупала в сумке телефон и уставилась на высветившийся на экране незнакомый номер. Она взглянула на часы над парадной дверью отеля, и накатившая паника отступила. До приезда Картера оставалось целых тридцать минут – наверняка это новый клиент, прельстившийся ее недавней рекламной кампанией в социальных сетях.

Но как только она прижала телефон к уху, глубокий южный акцент заставил каблуки ее босоножек увязнуть в ворсистом ковре, а сердце – учащенно забиться.

– Привет, Джина. Это Картер Прайс. Я получил твое сообщение.

– Картер! Привет. Как дела? – Она вздрогнула от прозвучавшей в голосе фальшивой оживленности.

Вот тебе на, неужели он стоял у стойки администратора? Прямо за ее спиной? Может быть, заранее позвонил в отель и получил сообщение? Боже, пожалуйста, пусть так и будет! Джина, не оборачиваясь, кинулась к выходу. До двери оставалось всего ничего.

– У меня все хорошо, – ответил Картер. – Вот стою тут и гадаю, куда это ты так спешишь.

Черт побери!

Джина обернулась. И чуть не выронила телефон, заметив мужчину, который расположился, опершись локтем о стойку администратора и прижав к уху телефон. Холодные синие глаза остановились на ее лице.

Дыхание Джины застряло где-то в районе солнечного сплетения – и она всерьез задумалась над реальностью существования телепортации.

– Стой на месте, – сказал он и, отключившись, сунул телефон в задний карман брюк.

Картер направился к ней, и бедра Джины затрепетали. Она сжала колени, чтобы не упасть в обморок от страстного желания, и вдруг подумала, что фотографии папарацци явно не воздали ему должное. Самый завидный холостяк Саванны был не просто горяч – взрывоопасен.

Джина втянула воздух в горящие легкие, признательная бокалу мартини за ободряющее действие. Картер уже подошел настолько близко, что она уловила ароматы мыла и мужчины – и вспомнила, какой же он высоченный. Рослая Джина не привыкла, чтобы мужчины возвышались над ней, но рядом с Картером Прайсом чувствовала себя прямо-таки крошечной.

– Сколько же времени утекло, мисс Каррингтон?

Наверное, недостаточно много, если судить по испарине, выступившей над ее верхней губой.

– С годами ты стала только лучше, – произнес Картер низким веселым голосом. – Как хорошее вино.

«Да и ты тоже», – подумала Джина. Несколько седых прядей у висков, морщинки в уголках глаз и волны густых темных волос, касавшихся воротника его белой рубашки, только добавляли Картеру самоуверенной, властной харизмы.

– Польщена твоими словами, – пробормотала она, изо всех сил стараясь не скатываться на гортанное мурлыканье.

Его взгляд скользнул в ложбинку между ее грудей, и Джина учащенно задышала.

– Рад снова тебя видеть. Марии говорила, что теперь ты живешь в Нью-Йорке, – бросил Картер, безмерно удивив ее.

Выходит, он спрашивал Марии о ней…

А потом, к величайшему изумлению Джины, Картер взял ее руку в свои длинные холодные пальцы и поднес к губам.

Быстрое галантное прикосновение к ее суставам вернуло Джину в давние времена, к тому привлекательному южанину. Но вот он сощурился, взмахнув густыми темными ресницами, и тот мальчик испарился – сейчас Джина видела перед собой мужчину.

– Как насчет того, чтобы продолжить разговор в баре? И ты сможешь перейти к тому, о чем хотела поговорить.

– Отлично, будет весьма кстати, – ответила Джина, хотя думала совсем наоборот. И Картер, положив руку ей на талию, повел ее в бар.

Колоссально! Как, черт побери, она сможет хладнокровно принести извинения, если ее разум уже поджарился до корочки ото всех этих всплесков энергии, исходившей от его руки?

Картер Прайс моргнул, пытаясь сфокусировать взгляд, замылившийся от смены часовых поясов после долгого перелета из России. Туман в его мозгу развеял пульсирующий жар, охвативший все внутри.

Целых десять лет Картер отказывался признавать свой интерес, и вот теперь сообщение из двух строчек, переданное администратором, привело его в замешательство. За эти годы он слишком часто думал о Джине Каррингтон, так что ее фигура, на всех парах несущаяся к выходу из отеля, произвела на него эффект, сравнимый с разрушительным воздействием пяти ураганов.

Джина выглядела сексуальнее, чем он ее помнил. А помнил он много. Припухшие губы, огромные зеленые, чуть косящие глаза, копна каштановых волос, которые когда-то спадали на плечи непокорными локонами, а сейчас были уложены на макушке и заставляли его пальцы зудеть от желания снова растрепать их… Ее высокая стройная фигура немного налилась со времен колледжа – высокая грудь стала полнее, бедра раздались, а ноги в босоножках на острых каблуках казались бесконечными. Словом, ее роскошные формы стали еще аппетитнее.

С тех пор как Картер потерял девственность с Джиной и развелся с женой, он встречался с множеством женщин, которые могли похвастать более явной, классической красотой, – но ни одна из них не источала секс чистой воды, как Джина, не будоражила его чувства одним лишь дуновением своего пылкого, сладострастного аромата.

Она уселась на высокий барный табурет, и Картер приказал себе: «Достань уже мозги из своих штанов!»

Он просто терял рассудок, стоило ему начать фантазировать о женщине, вдребезги разбившей его жизнь.

Картер подозвал бармена и спросил Джину:

– Что будешь?

– Содовую.

– А мне – пиво, – заказал Картер, устраиваясь на табурете рядом с ней.

Он заметил, как дернулось горло Джины, когда она с усилием глотнула, и ощутил нахлынувшую волну удовольствия. Джина нервничала, что автоматически делало его хозяином положения. С той памятной ночи в его постели перебывало множество леди, он уже не был тем движимым похотью зеленым юнцом. И все же сердце оглушительно заколотилось, когда Джина обхватила соломинку пухлыми губами и принялась посасывать содовую.

Да, он по-прежнему желал Джину Каррингтон, ну и что с того? Сейчас у него было достаточно самообладания, чтобы не поддаваться этим желаниям – по крайней мере, немедленно. Для начала стоило узнать, в чем дело. Скользнув взглядом по шелковистому платью, Картер заметил, как отрывисто вздымается и опадает роскошная грудь.