Как рассказывал потом своей жене Эдик, притащивший Дорошина к себе домой пить водку, «встреча прошла в теплой и дружественной обстановке, в условиях взаимного доверия, и стороны выразили готовность прийти к пониманию по всем рассматриваемым вопросам и расширять дальнейшее сотрудничество».

Дорошин только посмеивался, вспоминая, какими глазами смотрел на него безукоризненно вежливый коллекционер. Если мог бы разорвать, то разорвал бы голыми руками, да еще и глотку перегрыз. Из частного музея Киреева, конечно же, уволили за нелояльность. Но он не расстроился, а устроился в другое место, став для Дорошина и другом, и надежным союзником. Экспертом он был действительно прекрасным. И вот сейчас пообещал узнать, что сможет. Дорошин даже не сомневался: если у пропавшего в их картинной галерее Куинджи есть хоть малейший след, Эдик его обязательно разыщет.

* * *

Ксения еще раз посмотрелась в зеркало и осталась довольна. Впрочем, как и всегда. В блестящей гладкой амальгаме отражался высокий ровный лоб, ясные глаза с синеватым отливом и желтыми кружками вокруг зрачков, тонкий, аккуратной лепки нос, довольно большой подвижный рот с полными губами, приоткрывающими ровные зубы, очень белые. Густые волосы цвета ржи, которые она обычно заплетала в длинную косу, сейчас были распущены и свободно лежали на плечах, даруя ощущение приятной тяжести.

Ксения была красива, и знала это. Внешность ее не казалась искусственной, хотя бы потому, что была не результатом усилий опытного косметолога, а дарована от природы. Нет, к косметологу Ксюша Стеклова, конечно, ходила регулярно, но за внешность все-таки благодарила хорошую генетику. Ее мать и бабушка тоже выглядели просто отлично, гораздо моложе своих лет, и Ксения знала, что если высыпаться, правильно питаться, не пить, не курить и не расстраиваться по пустякам, то красоту она сохранит до глубокой старости.

Впрочем, с последним обязательным пунктом программы по продлению молодости дела обстояли не очень. Поводов волноваться и расстраиваться у нее было очень много, причем большинство из них были вовсе не пустяшными, а требующими самого серьезного внимания. Но что ж делать, если жизнь несовершенна…

Ксения бросила последний раз взгляд в зеркало и с легким вздохом отошла от него, машинально накручивая на тонкий палец прядь волос. Так ей легче думалось. Замуж она вышла, как только ей исполнилось восемнадцать, и теперь, по прошествии четырнадцати лет семейной жизни, считала свой брак ошибкой. Молодая она тогда была, глупая. Считала, что если за мужем как за каменной стеной, то больше ничего для счастья и не надо.

Ошибалась. Ой, как ошибалась! И мама с бабушкой не предупредили. Хотя мама пыталась, да бабушка ей не дала. Ксюша тогда подслушала их разговор, в котором мама что-то робко говорила про любовь, а бабушка шикала на нее, мол, не дури девке голову. Без любви жить можно, а вот без денег, без квартиры, без возможностей дать детям нормальное образование жизни как раз никакой.

Тогда Ксения была с бабушкой полностью согласна, да и сейчас не сомневалась в правоте ее слов. Вот только ложиться в постель с мужчиной, которого не любишь, было мукой горькой, слушать грубые мужицкие рассуждения на совершенно неинтересные для себя темы – тоже. Муж Ксении, Альберт Стеклов, несмотря на выпендрежное имя, человеком был малообразованным, в искусстве и литературе не разбирался, книг не читал, в музеи не ходил, хотя работой Ксении был доволен. По его житейским меркам, жена-искусствовед вполне соответствовала его статусу и положению в обществе. Было в этом что-то возвышенное.

Четырнадцать лет назад жену себе он выбирал, как в былые времена гусары выбирали коня. Вдумчиво, не спеша, примеряясь и прицениваясь. Члену одной из бандитских группировок, поднявшемуся на разборках и развернувшемуся в бизнесе, нужна была жена-девственница. Это условие было первым, обязательным, хотя и не единственным.

В поисках скромной, неиспорченной девушки он и приехал как-то в один из военных городков, где строгие отцы-офицеры блюли честь своих дочерей, гоняя солдат и прапорщиков из-под своих окон. Приехал, пришел на выпускной вечер в местную школу, где юные красавицы были выставлены во всей своей красе, увидел Ксению, навел справки и решил, что это именно то, что ему требуется.

Ксюша закончила школу с золотой медалью, поступала на филологический факультет университета, и мама с бабушкой с ужасом думали о том, как отдадут свое хрупкое наивное дитятко в страшный вертеп под названием общежитие. Скоропалительный брак с Альбертом Стекловым решал проблему с местом жительства на раз, а заодно еще обеспечивал дитятке безбедную жизнь.

За четырнадцать лет обе стороны исполняли заключенный между ними договор безукоризненно. Альберт расширил бизнес, перевез семью из четырехкомнатной квартиры в роскошный особняк в элитном поселке Сосновый Бор в самом центре города, купил Ксюше маленькую юркую японскую машинку, обеспечил бесперебойное поступление мехов и бриллиантов, не скупердяйничал, давая деньги на хозяйство, и возил жену по морям-заграницам.

Ксюша же взамен родила ему двоих детей, аккуратно вела хозяйство, пусть и прибегая к помощи домработницы, но освоив премудрости кулинарии, украшала собой званые вечера, заставляя партнеров мужа восхищенно причмокивать при своем появлении, безропотно отпускала мужа на мальчишники и положенные пьянки в банях, никогда не ревновала и не доставляла ему ни малейших хлопот.

Альберт был всем доволен и искренне считал, что четырнадцать лет назад рассчитал все правильно и совершил очень выгодную сделку. Ксюша ни в чем не нуждалась, ни на что не жаловалась, но отчаянно скучала. Мужа она не любила.

Дети – десятилетний Арсюша и пятилетняя Настенька уже не требовали ежеминутного внимания, ходили себе в школу и элитный детский сад, а в остальное время прекрасно ладили с няней.

Ксюше все чаще хотелось приключений, пусть даже и сопряженных с холодящей кровь опасностью, вот только взять их было совершенно негде. Впрочем, умный человек отличается от глупого тем, что не мечтает, а ставит цели. Ксения Стеклова была умной молодой женщиной, поэтому цель для себя определила четко и была намерена идти к ней, невзирая на трудности и преграды.

Неожиданно встреченный ею в картинной галерее мужчина, пришедший по делам к старой и нудной Виконтессе, ее заинтриговал. Он был привлекателен, даже красив. В его простой на первый взгляд внешности таилось что-то благородное, обращающее на себя внимание, заставляющее во второй раз обернуться, чтобы разглядеть получше.

Он выглядел надежным, верным, неглупым, очень спокойным человеком. И в этом спокойствии крылась мужская сила, которую Ксения за годы наблюдений за представителями другого пола научилась видеть и ценить. Пока они вешали штору, Ксения вдруг задумалась о том, каково это лежать в его объятиях, чувствовать на шее его дыхание, ощущать его пальцы на своей коже.

Никакие мужчины до этого не вызывали в ней подобных мыслей. Занятия сексом Ксения считала не очень приятной, хотя и нечастой обязанностью, а о том, что от этих занятий можно еще и испытывать удовольствие, читала только в женских романах, которые, к слову, не очень любила. Воспитана она была на классической литературе и другими жанрами немного брезговала.