— Вы не вправе позволять себе подобные выходки, — гневно прошипела она.

Ее возмущение нисколько не умерило самонадеянность Эрита.

— Стоит ли поднимать шум из-за пустяка. Вы должны понимать, что я собираюсь добиться от вас большего, нежели поцелуй, Оливия. Эта нелепая робость вам не пристала.

— Это не робость. Оливия сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться, но пережитый ужас лишил ее самообладания. Собравшись с силами, она понизила тон, чтобы походить на знаменитую Оливию Рейнз, королеву куртизанок, а не на испуганного ребенка, которым когда-то была. — Я не признаю поцелуев в губы. Но мои любовники не могут пожаловаться, что я обделяю своим вниманием другие участки тела.

Обольстительный ответ Оливии не смог обмануть Эрита. Куртизанка выглядела бледнее обычного, а ее чувственные губы, пунцовые от его поцелуев, сжались в горькую линию, отчего Оливия казалась до странности уязвимой. Поцелуй взволновал ее, но, к сожалению, не разбудил в ней желания.

Нет, случилось что-то другое.

И Эриту чертовски хотелось знать, что именно.

Неужели она будет такой же бесчувственной, когда он уложит ее в постель? Нет. Конечно, нет. Предыдущие покровители пели дифирамбы ее страстному, чувственному телу.

Так почему же поцелуй оставил ее равнодушной?

Эрит наклонился и, не касаясь Оливии, вдохнул исходивший от нее головокружительный аромат. Он готов был ждать, хотя его плоть пылала огнем, доставляя мучения.

— До завтра, Оливия.

Он стоял достаточно близко, чтобы заметить нерешительность, промелькнувшую в глазах куртизанки.

— Лорд Эрит…

Мисс Рейнз удержала его за локоть. Даже сквозь слои шерсти и батиста он ощутил жар ее прикосновения. Прежде чем она успела отстраниться, Эрит накрыл ее руку ладонью.

— Да?

— Я слишком поспешно согласилась на ваше предложение.

Почти рассеянно его пальцы погладили руку Оливии.

— Я думал, вы скроены из более прочного материала, мисс Рейнз. Так вы споткнулись у первого же препятствия?

Оливия окинула его недобрым взглядом. В ее потемневших глазах бушевало пламя. Под маской невозмутимости скрывалась дикая ярость.

— Это не сбор охотников в вашем поместье, лорд Эрит. — В ее голосе прозвучала непривычная резкость. — Вы думали купить меня, как покупаете лошадь или пару сапог. Но речь идет о большем, и вам это известно. Мы с вами не подходим друг другу.

О, мисс Рейнз снова стала самой собой, слава Богу. Эриту не хотелось думать, что он ее испугал. Странно, что эта сильная женщина способна чего-то бояться. В особенности, такой эфемерной угрозы, как поцелуй. Даже если этот поцелуй никак нельзя было назвать эфемерным.

— Мы прекрасно друг другу подходим, — ровным тоном возразил Эрит.

— Позвольте мне об этом судить. Эрит взял Оливию за подбородок и заставил поднять голову. К его восхищению, она не отвела, глаза, храбро встретив его взгляд.

— И вам не любопытно узнать, каково нам будет вместе? Все та же ироничная усмешка скользнула по ее губам.

— Особы моей профессии довольно быстро лишаются любопытства, милорд.

— Тогда примите вызов, потому что вы женщина, способная меня укротить. Было бы малодушно сложить оружие прежде, чем мы успели схватиться друг с другом. Насколько я заметил, вы запугали горсточку молокососов и вьете из них веревки. Так испробуйте ваши чары на более сильном противнике. Почему бы вам, не поставить на колени ужасного графа Эрита, это исчадье ада?

Оливия насмешливо фыркнула.

— Вы убеждены, что добиться этого мне будет так же трудно, как долететь до луны?

— Но мне очень хотелось бы посмотреть, как вы попытаетесь, Оливия. Вы еще не устали от легких побед?

— Вы думаете, что много знаете о мужчинах, деливших со мной постель?

— Истинный спортсмен не отказывается от состязания.

— Если вы сейчас скажете, что готовы вспрыгнуть в седло и скакать, клянусь, я дам вам пощечину.

Эрит снова рассмеялся. С каждым мгновением он все больше восхищался этой женщиной.

— Я никогда не позволил бы себе подобной грубости, мисс Рейнз.

— О да, вы ведь образчик благопристойности, — сухо парировала Оливия.

— Не всегда. Надеюсь, вы разрешите мне это продемонстрировать. — Эрит чуть помедлил. Днем раньше он не поверил бы, что ответ на следующий вопрос будет так для него важен. Не поверил бы даже час тому назад. — Так до завтра?

Оливия надменно вскинула голову. В глазах ее светился вызов.

— До завтра.

Остановившись на повороте изящной резной лестницы, Оливия посмотрела вниз, в холл. Наступил вечер, и лорд Эрит только что прибыл в ее новое обиталище — прелестный маленький особняк вблизи Ридженс-парка.

Граф стоял внизу, на выложенном черно-белой плиткой полу. Этот дьявол был по-настоящему красив. Он передал дворецкому трость и шляпу, его густые темные волосы сверкали в мягком свете ламп.

В вечернем костюме он выглядел великолепно. Черный сюртук и брюки, белоснежная сорочка, высокий галстук. Вышивка на его сером шелковом жилете отливала серебром в сиянии светильников. Он поднял голову, глядя на тонкую фигуру, застывшую на лестнице, и серые глаза его вспыхнули голодным огнем.

— Оливия. — В звучном низком баритоне графа слышалось злобное торжество. В его позе читалось самодовольство обладателя. Собственника. Владельца дома, владельца самой Оливии. Охваченная гневом, она высоко вскинула голову, хотя желудок ее свело в тугой узел.

«К черту нерешительность. Помни, кто ты такая и кто он, — сказала себе Оливия. — Эрит всего лишь мужчина. Чем он может тебя удивить? Все, что случится этой ночью, тебе уже знакомо до оскомины». Оливия знала: когда начнется скучный старый танец, до которого так падки мужчины, она легко войдет в роль, давно ставшую для нее привычной. И все же рука ее сжала перила так крепко, что костяшки пальцев побелели.

Дворецкий незаметно удалился, оставив господ одних. Оливии пришлось приложить усилие, чтобы скрыть дрожь в голосе:

— Милорд.

— Простите, что опоздал. Семейные неурядицы.

Оливия удивленно нахмурилась. К чему эти извинения? Эрит платит ей за ожидание и вправе устраиваться как ему удобнее.

— Не важно.

Оливия возвышалась над Эритом, словно Джульетта на балконе, беседующая с Ромео. Промелькнувшая мысль оставила кислый вкус во рту. Ни Оливия, ни граф не были юными невинными созданиями, пылающими страстью. Они не были влюбленными. Истинная любовь между мужчиной и женщиной так же нереальна, как полные вожделения нарисованные боги Перри. Оливия хорошо усвоила этот урок, долгие годы, исполняя прихоти своих покровителей.