«И это хорошо… Хорошо… Хорош…»

Наконец я начал проваливаться в сон. Но тут «Асха» резко остановилась. Что такое? Моя правая рука сразу же схватилась за автомат, висящий на броне, а вторая щелкнула тумблером внутренней связи.

– Что случилось?! – поинтересовался я у водителя.

– Вдоль дороги два десятка местных жителей, крестьяне, а один полудурок раскинул руки и на дороге валяется, чуть не переехал его. Сейчас этого селянина охрана на обочину выкинет, и дальше поедем.

– Отставить! – не знаю почему, сказал я. – Сейчас выйду, пообщаюсь с народом.

При этом я машинально взглянул на часы. Время половина двенадцатого ночи, зима, с неба иногда снежок срывается, а на дороге валяется крестьянин из бывших гредмарцев. С кем и о чем я собрался говорить? Зачем? А ладно. Ничего страшного, появился интерес, а значит, его необходимо удовлетворить. Мало ли, вдруг кто-то из моих новоявленных графов и баронов беспредельничает, а крестьяне пожаловаться хотят.

Открыв широкий бронелюк, я выбрался из теплого прогретого нутра штабной «Асхи» и вышел на ровную асфальтовую поверхность широкого автобана. Из бронемашин сопровождения уже выбежали охранники, раминские варяги, все как на подбор, под два метра ростом, здоровые плечистые ребята в бронепластовой броне со встроенной системой «Хамелеон», с мечами за спиной и новенькими автоматами АН-94 в руках. Бодигарды уже оттеснили в сторону крестьян и создали круг безопасности вокруг моего транспортного средства. Под самым носом бронемашины, в свете фонарей, лежит мужик лет тридцати пяти. Выглядит он вполне неплохо, аккуратно подстрижен, морда толстая, одет в светло-зеленый утепленный комбинезон, а на ногах новенькие рабочие ботинки с металлической набойкой на носу. На страдальца или обиженного жизнью человека местный житель не похож. Однако зачем он лежит без движения и смотрит на меня ошалевшим взглядом, непонятно.

– Кто ты? – нависнув над телом крестьянина, спрашиваю я.

– Аролли Финк, добрый герцог, – мямлит мужик, запинается и уже уверенней добавляет: – Крепостной крестьянин графа Рюмина, староста придорожной деревни.

«Вот значит как, – думаю я, – крепостной графа Рюмина, командира моей отдельной танковой бригады. Ну, дождешься, аристократ свежеиспеченный. Если будет жалоба, поплатишься».

– И в чем твоя печаль, Аролли Финк, что ты валяешься на дороге?

– Так получилось, великий герцог, что я случайно упал. Мы стояли у дороги, в надежде увидеть тебя, и я поскользнулся. – Мужик привстал на колени и завыл: – Милостивец! Молимся на тебя! Спаситель ты наш!

Такому поведению крестьянина я искренне удивился, а когда его славословие поддержали остальные люди, то чуть в ступор не впал, хотя, конечно, про то, что гредмарцы меня очень сильно любят, я знал. Все-таки помимо того, что я командор «Акинака», великий герцог и прочая, прочая, прочая, за мной имеется титул патриарха культа Предтечи, и для местных жителей моя персона полубожественна. Но я никогда не стремился к тому, чтобы люди на меня молились. Видимо, начальники ОДВ (Отдела духовного воспитания) Кирилл Скуратов и Кир Ногра переборщили в перековке местных жителей, и я столкнулся с тем, с чем не ожидал, ибо в храмах, которые находятся в каждом феоде, ни разу не бывал, да и самой религии внимания уделял чрезвычайно мало.

«И что теперь делать? – спросил я сам себя и тут же сам себе и ответил: – Играть роль доброго и мудрого господина до конца. А иначе меня попросту не поймут».

– Встань, Аролли Финк, – над дорогой разнеслись мои слова, – и вы люди, встаньте.

Крестьяне поднялись и вновь заголосили:

– Отец родной!

– Спасибо тебе за нашу счастливую жизнь!

– Спаситель!

– Благодетель!

Подняв руку, остановил их:

– Тихо!

Мои фанаты замолчали, и только Аролли одними губами шептал:

– Милостивец!

– Как поживаете, люди? Все ли у вас хорошо?

– Очень хорошо живем, великий герцог. Просто замечательно. За это от нас благодарность тебе.

– А граф что? Не обижает?

– Нет, он хороший человек, только в храм не ходит и за тебя свечку не ставит.

– Это ничего, он воин, ему можно не молиться. В чем-нибудь нуждаетесь?

Вобрав в себя воздух, староста попросил:

– Великий герцог, навести наш храм. Освяти его своим появлением. Наша деревенька в ста метрах от дороги, сразу за рощицей.

– Ну, веди, – согласился я, думая о том, что надо будет завтра переговорить с начальниками ОДВ и приказать им сбавить обороты, а то так гредмарцам мозги засрали, что они ночами вдоль дорог стоят. Это не есть хорошо, и все должно делаться в меру, чтобы до фанатизма не доходило.

Вместе с крестьянами и охраной я вышел на проселочную дорогу. По ней мы быстро прошли в деревню, которая состояла из двух чистых улочек, застроенных аккуратными бревенчатыми домиками. В центре стояла небольшая церквушка, в которую мы и вошли. Вот здесь-то я и выпал в осадок. На стене моя фотография два на два метра в золоченой рамке, а под ней свечи зажженные. Пришлось постоять рядом, прикоснуться к некоторым предметам, которые мне подносили, и благословить три десятка детишек.

Все прошло неплохо, как-то легко и само собой. Однако задерживаться в деревне я не стал, расспросил крестьян за жизнь, снова вернулся на автобан, продолжил свое путешествие и еще раз подумал о том, что надо будет дать нагоняй Скуратову и Ногре.

Однако отыграть распространение культа Предтечи назад будет сложно, особенно в нашем случае, после того как крестьяне вкусили плоды цивилизации и стали жить лучше. Взять хоть того же самого старосту как пример. До нашего появления в Гредмаре он кушал не каждый день, так как местный феодал у него все забирал. Его сестру изнасиловали королевские солдаты, и она повесилась. Отец помер в сорок пять лет. Брат бежал в леса, но его поймали и четвертовали. Семян для посевов не было. Охотиться и рыбачить в близлежащей реке нельзя, это браконьерство. Жена рожала семь раз, и выжили только два ребенка. И вся его жизнь была сплошным мучением.

Теперь у Финка все не так, и он уверен, что к переменам в его судьбе причастен я. Рюмин в своих владениях бывает не часто. Налог собирает небольшой, всего десятину, чисто символически. В деревне, о чудо, появились деньги и магазинчик с товарами. Община недавно купила два трактора и три десятка отличных племенных буренок из Голландии. Крестьянам разрешено ловить рыбу и охотиться, главное, не наглеть. Солдаты из «Акинака» никого не трогают. Детям начали преподавать грамоту, а жена старосты родила двойню здоровеньких карапузов, которых сразу же осмотрел отрядный врач. И для него, как и для остальных крестьян, я царь и бог в одном лице. И скажи им сейчас человек со стороны, после бьющих по мозгам проповедей священников Ногры, что это не так, они сочтут подобное высказывание ересью. А что делают с еретиками, совершенно понятно, отправляют на костер, этот милый обычай здесь в чести.