Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну, расскасывал.
— Че же ты тогда не нагрянешь к нему в гости?
— Так он ше Кейв, — Шараф замолчал. Фоська ему не ответила, увлеченно разрывая пакет, не сумев его достать. Помолчав еще не долго, он резко остановился. — Мы не смошем его посетить. У меня нет карты Подсемелья.
Теперь остановилась Афосия, оторвавшись от полу разорванного пакета. Говоря, «на рынке никогда не бывает тихо», люди часто имею в виду, кто бы не замолчал, шум все равно будет продолжаться. Шуршали пакеты, кричали продавцы, бегали мальчишки-коты, скрипели повозки, в движущейся толпе слышались отголоски кипящей жизни: «Девушка, вы пакет забыли!», «Что ты делаешь!», «Неси аккуратней!», «Эй, Марсель, грузи яблоки!» Этот мир продолжает диалог, когда ты замолкаешь. Появляется возможность послушать вечно спешащий, несущейся, словно ветер под навесами, говор рынка и его музыку. Уникальную, единственную, непостоянную, неповторимую.
После минутной остановки и тишины, Фося вернулась в Азрак, на рынок.
— Твой дядя работает в Подземелье? — она обернулась, взглянув на Шарафа. Он закрыл мордочку лапами, зажавшись в комочек и прижав хвост.
Через некоторое время из чешуйчатого комка послышался ответ:
— И даше шивет там.
Фося взглянула на поблескивающие пакете яблоки и подойдя к Сертану, постучала по голубой лапе. Она разжалась и в щелке показался зеленый глаз.
— Богач, наверняка, твой дядя! — крикнула Фоська, сняв с плеча котомку и откинув зеленую юбку, нагнулась. Она вытряхнула на землю пакеты с кучей фруктов. — А я у старушки выторговала фрукты. Ничего! — она «по-дружески» толкнула его в плечо. — Где там можно карту твою отыскать?
Зеленый глаз расширился, взирая на пакетики и раскрывшись из комка, Шараф схватил яблоко и устроившись на земле, задумался.
Эрс подумав, предложила:
— Может, Саркаф что-нибудь знает?
— А с чего вдруг Саркаф? — Фося, закинув сумку на плечо, обернулась в ее строну.
— Ну, я слышала, его пытались обвинить в работе с обитателями Подземелья перед тем, как он принялся искать работу.
Афосия задумалась.
— Значит опять возвращаться? — она, вскинув руку и указав на выход с рынка, крикнула: «Все к метро!», — и ринулась через толпу прохожих к светлому, солнечному «окну».
Шараф, закинув в пасть огрызок яблока и жадно соскребя с земли пакеты и фрукты в котомку, посмотрел на сумку, полную фруктов. Были ли это благодарностью, за то, что он составил им компанию на рынке, зная, какая судьба его ждет или же это было некоторое «Прости за грубость»? А может даже значило: «Да, я была не права», со старой ссоры? В любом случае, это точно значит что-то хорошее.
Тряхнув мордочкой, Шараф потянул Эрс в толпу, к выходу, со словами: «Пойдем, Фося зашдется».
Скрип поручней. Резиновый пол хрустел под ногами, в окнах слышен шум колес. Шуршали юбки, корсеты, котомки, двери открывались и со стуком резиновых ограничителей, в миг закрывались с знакомым оповещением. И снова шум из окна. Запах метро несся по вагонам вместе с ветром, как маленький кентавр, скачущий по зеленой поляне, прячась под деревьями от пятнистых солнечных лучей, выглядывающих из-за листвы, играя с ним в прятки.
За чередой ступенек виднелись турникеты. Полиция вновь проверила котомку Шарафа. Последняя проверка перед выходом в свет, под сияющее солнце, возвышающееся над знакомыми черепичными крышами. Не верилось, что в красоте освещенных улиц, выметенных улочек, колышущейся травы и цветков у низеньких домов, среди шумящей толпы, цокота копыт по брусчатке, рыночной суеты и ярких флагов небольшой площади, могут уместиться задворки, перекрытые досками и занавесями, словно, прячась во тьме, избегая солнца.
Но, для Шарафа это дом. Он знал все улицы, незнакомых им Сертан и Кейвов, проходящих мимо, знал дома, отличая их по стеклам в окне и выбитым дверям. Он жил этими задворками и не представлял места лучше. Площадь казалась слишком многолюдной, бульвары кишели знатью, ярмарки оглушали звоном и какофонией перебивающих друг друга мелодий и окриков, улицы сбивали с дороги огромными топами неразличимых, из-за яркой одежды, лиц. Только здесь, казалось, он находил покой от несущегося в пропасть, мира.
Он находил красоту в отблесках разбитых стекл, ярких навесов, перезвону бутылок в порванных мешках, крадущихся Сертанах, играющих в прятки с детьми в заброшенном доме.
Эрс и Фосе следовало многому у него поучиться. Это были не первые и не последние мысли Эрс, сопровождающие ее, пока Шараф, бегая от одной двери к другой, выискивал Саркафа, внезапно испарившегося из квартирки.
— Исвините! — он подбежал к старушке-ящерице, подкармливающей испорченным хлебом, птиц. Она посмотрела в его сторону, сощурившись и только когда Шараф, довольно высокий для нее, подошел так близко, что до старушки оставался всего шаг, она вскинула руки, проскрипев:
— Шараф! — и хлипко ухватила его, пытаясь обнять. — Ну и давно мы не виделись?
Сертан почесал голубые наросты, пытаясь вспомнить последнюю встречу.
— Два дня насад, кашется, — но вспомнив, зачем явился, он присел перед старушкой. — Нам нушна ваша помощь. Послушайте, Саркер, вы случайно не видели Саркафа?
— А что, он уше на работу ушел? — Сертанка медленно повернула сухую, желтоватую мордочку в сторону Фоси и Эрс. — А вы почему не в офисе?
Шараф только покачал мордочкой и вздохнув, взял старушку за чешуйчатую лапу.
— Нет, сегодня суббота, — наконец прошептал он.
— О-о-о-о! А то я думаю, почему Саркаф все носится по квартирке, да про Шейну расскасывает. Я и спросила: «Сынок, куда собрался?», а он мне: «Да в гости, в гости наведаюсь!» Я уш ему-то и хотела скасать, сегодня ш, рабочий день, да его уш и след простыл. Вот я и хожу, его росыски…
Шаркнув ногой по земле, Фося сорвалась с места, схватив Сертана за лапу.
— Хватит! У нас и так мало времени, Ящеревая Голова! — крикнула она Шарафу, утаскивая в переулок. — Всего доброго!
— Простите ее! — на бегу крикнул схваченный. — Она слегка нервная! — и скрылся за поворотом.
— Фося! — Эрс еле поспевала за ней. — Это, все же, пожилая Сертанка, имей уважение!
— У нас нет времени в переулке сюсюкаться со старушками, подкармливающих ворон! — она свернула во двор, все еще протаскивая за собой, схваченного за лапу, Сертана.
— Нам в другую сторону, — прошептал Шараф, наблюдая, как проход во двор отдаляется.
— И без тебя знаю! — крикнула Фоська, развернувшись.
— Афосия, — Эрс пригородила ей дорогу. — Отпусти его и пусть сам нас ведет. Не ты живешь в… — она запнулась, придумывая более приличное название для описания окружения. — ночных улицах.
Фося посмотрела на Шарафа и злобно взглянула на, преградившую проход, девушку. Афосия явно не хотела слушать команд. Да и что сказать,
