Он помнил, что неподалеку, возле трамвайных путей, раньше был продуктовый магазинчик. На первом этаже дома. Чем черт не шутит, а ну как там осталось чего. Не могли же враз обезумевшие эстоноземельцы все разграбить.

Игорь поискал глазами нужный дом и, свернув с трамвайных путей, направился к магазинчику. Голод уже всерьез тянул в желудке и быстро отбирал силы. На работе он привык терпеть, когда хотелось есть. Экономил, да и времени не всегда хватало, чтобы нормально пообедать. Один раз за смену перекусил, хорошо. Вечером макарон с тушенкой навернул — вообще порядок. Но сейчас слабый заряд, который он получил от растворимого супа, иссяк окончательно. Во что бы то ни стало, нужно было поесть…

Запах Морозов почувствовал, еще не дойдя до дверей. Поначалу сладковато-терпкий, смутно знакомый, ненавязчивый. Но, как только Морозов распахнул покосившиеся створки, вонь тошнотворной полной ударила в нос.

Игорь попятился. Из-за двери метнулась серой тенью крыса. Согнув руку в локте и прикрыв нос, Морозов осторожно зашел внутрь.

То, что он увидел, ударило по нервам, как молот по наковальне. Желудок подпрыгнул к самому горлу. Морозов зажмурился, пережидая спазм. Потом медленно открыл глаза, стараясь дышать мелко и редко.

Под потолком, раздувшись и источая зловоние, висел труп. Наверное, хозяин лавки или продавец. На мертвеце болтались ошметки белого фартука. По углам шныряли взбудораженные появлением незнакомца крысы.

Для прожорливых грызунов пришел праздник. После стольких лет вернулись люди, а значит… вернулась еда.

Мертвец едва заметно покачивался. Он висел к Игорю спиной, за что Морозов был ему даже по-своему признателен.

В другой ситуации одного этого зрелища было бы достаточно, чтоб бежать из магазинчика куда глаза глядят. Но не теперь. Теперь у Игоря был мотив: он зверски хотел есть. А на полках магазина он заметил подернувшиеся плесенью, но не лопнувшие цилиндры. Консервы.

Рот наполнился слюной, несмотря на жуткую вонь и омерзительный вид.

На полках стояли пирамиды из банок. Этикетки давным-давно облезли, но сами жестянки, судя по всему, выдержали проверку временем.

Игорь пошел вперед, споткнулся о валяющийся табурет, упал, вскочил, зажимая нос. Отчаянно хотелось дышать, вдохнуть полной грудью, но он понимал, чем это может кончиться, и изо всех сил сдерживался!

Морозов прихватил столько банок, сколько сумел. Нагрузил их, как поленья, на сгиб руки, выскочил на улицу и только тут позволил себе глубоко вдохнуть. Вонь дернула в ноздри, будто не хотела отпускать. Игорь отбежал от магазинчика, кинул банки на траву и задышал часто-часто, выгоняя запах.

Когда более-менее полегчало, он стал суетливо перебирать консервы. Ножа-то не было. Чем открыть? О железку?

На одной из банок мелькнул лепесток «ключа». Морозов, не раздумывая, потянул…

С негромким хлопком крышка отскочила в сторону. Игорь резко выдохнул и отбросил банку подальше: от ее содержимого воняло не многим лучше, чем от покойника.

Сразу он не обратил внимания, зато теперь, приглядевшись, заметил, что все банки немного вздулись на основаниях. Странно, что те, на которых был «ключ», вообще не взорвались.

В голову противным призраком втекло полузабытое слово «бутулизм».

— Черт! — крикнул Морозов и швырнул банку в витрину магазина. Чудом сохранившееся стекло побежало трещинами и с хрустом осыпалось на траву. Среди осколков мелькнуло упитанное серое тельце. — Черт вас всех дери!

Игорь встал, пнул от досады банки. У одной от удара лопнула крышка, и вонючая жижа брызнула на траву.

Морозов некоторое время собирался с духом, затем несколько раз глубоко вздохнул, прикрыл нос и снова вернулся в магазин.

Суеверно стараясь не поворачиваться к покачивающемуся трупу продавца спиной, Игорь залез за ветхий прилавок. Все полки были пусты. На том месте, где когда-то стояли пакеты с крупами, теперь лежала труха и мышиный помет. Соль большим окаменевшим комом лежала на полу. А может, это была не соль, а сода или еще что-то похожее?

Разбираться Морозов не стал, консервные банки больше не трогал. Забравшись в тускло освещенную из притолочного окошка подсобку, он шарахнулся от холодильника со стеклянной дверью. Что там когда-то лежало, выяснять не хотелось. Было видно, что тут побывали до него. Но, скорее всего, висельник отпугивал грабителей, поэтому выносили, что попадалось под руку, тщательно не искали.

Но сейчас Игорю нужно было поесть. Голод сделал его терпеливым.

Подсобку Морозов обследовал методично и тщательно, ведь здесь могло сохраниться что-то, ускользнувшее от взгляда предыдущих посетителей.

И действительно!

Усилия Игоря были вознаграждены. Перекопав кучу хлама, он обнаружил пластиковый ящик, с одной стороны прогрызенный мышами. Разодрал. Внутри среди помета, пуха, птичьих косточек и прочего убранства мышиной квартирки, нашлись несколько пачек быстрорастворимых супов. Вермишель и борщ. Плюс два «бомж-пакета» с сушеными макаронами. Отчего их не сожрали вездесущие грызуны, было не ясно. То ли не успели, став добычей более крупного хищника, то ли не унюхали, то ли побрезговали. Говорят же, что многое из того, что ест современный человек, животное обходит стороной. Боится отравиться.

В придачу к найденному на верхней полке обнаружилась пачка чипсов. Наверное, их не заметили последние магазинные визитеры.

Воодушевленный, Игорь снова облазил весь магазин, нашел заваленный рухнувшими полками люк в подвал, но там было темно. Да и, кажется, воды по пояс. Зато под прилавком нашлась большая бутылка с минералкой.

На этом Игорь решил поиски закончить. Найденное добро он сложил все в тот же пластиковый ящик и вытащил на улицу. Не желая торчать на виду перед разгромленным магазином, Морозов отошел подальше. Поймал себя на том, что воровато озирается. Несмотря на царивший вокруг кошмар, он никак не мог отделаться от ощущения, что, обыскивая магазин, делает что-то незаконное, неправильное, за что его могут наказать.

Кто? Игорь не знал.

Греть было не на чем, поэтому Морозов развел суповую основу в холодной воде и долго мешал этот раствор палочкой. Ссохшиеся кусочки не желали размачиваться, плавали на поверхности. Жир всплыл крупными желтыми пятнами. В другое время Морозов вылил бы эту мерзость к чертовой матери. Но сейчас выбирать не приходилось.

Игорь выхлебал жидкость, тщательно пережевал твердую, колючую вермишель. Желудок яростно заурчал. Морозов открыл чипсы.

Густо запахло луком. От плоских кругляшей осталась лишь труха, но он и ей был рад.

Наконец, отбросив пустой пакет, он запил все водой и растянулся на траве. Над головой, клекоча, кружили птицы.

Пришла мысль, что еще совсем недавно понятие о счастье включало в себя новую машину, свою, а не съемную, квартиру, большой телевизор и приличную зарплату. А сейчас все это выглядело никому не нужной шелухой. Да и само понимание счастья резко изменилось: сыт, жив — уже хорошо.