Александера привлекла такая возможность. Он строил разведывательную империю в АНБ, крупнейшей разведывательной организации в стране, 35 000 сотрудников которой работали в разных уголках Соединенных Штатов и в странах по всему миру. Александеру удалось собрать непревзойденный коллектив специалистов по сбору и анализу данных и создать поразительные технические возможности для отслеживания звонков по сотовой связи, текстовых сообщений, электронных писем, интернет-трафика в телекоммуникационных сетях всего мира. АНБ было единственным крупнейшим поставщиком информации для ежедневных брифингов в Администрации президента по вопросам об угрозах национальной безопасности, которые получили огромное политическое влияние. Также АНБ было единственным агентством, постоянно выдававшем надежную информацию о местонахождении разыскиваемых террористов. В ЦРУ, наоборот, практически не было агентов, способных предоставить информацию из узких кругов членов «Аль-Каиды». Война с террором продвигалась большей частью за счет наблюдения. Операция в Ираке была шансом для АНБ показать силу кибернетической войны, которая неразрывно связана с ведением слежки. Чтобы управлять компьютером или телефоном или при необходимости вывести их из строя, необходимо сначала определить их положение в сети, а затем взломать и проникнуть внутрь устройства. Александер в течение двух лет создавал свои шпионские войска. И теперь они, наконец, могли проявить себя на войне.

Буш умел быстро схватывать суть вопроса. Несмотря на слабое знакомство с технологиями, казалось, что он моментально улавливает связь между компьютерами и людьми, понимает, как слежка поможет управлять не только машинами, но людьми, которые эти машины используют, и как наблюдение в сети может использоваться для определения местонахождения и захвата или уничтожения человека. Президент уже одобрил секретный проект, который предполагал заражение компьютерных систем, управляющих иранскими атомными станциями, – сетевой червь, который выведет из строя обогатительные центрифуги. Располагая небольшим числом вариантов приостановки иранской программы по созданию атомной бомбы, советники Буша и некоторые из высокопоставленных армейских генералов предложили следующую идею. Почему бы не лишить Иран возможности обогащать уран – ключевого компонента атомного оружия, – саботируя процесс механической обработки? Они предложили цель – обогатительный завод в Нетензе. И предложили оружие – комплексную компьютерную программу, которая внедрится в управление электронным оборудованием, регулирующим работу тысяч центрифуг – высоких, цилиндрических устройств, которые вращают газообразный уран с высокой скоростью и превращают его в оружейный. Центрифуги были ядром иранской ядерной программы. Без них иранцы не смогли бы обогатить ядерный материал для использования в бомбах или боеголовках.

Буш одобрил операцию, и лучшие американские хакеры и специалисты по безопасности начали работу по созданию первого в своем роде кибернетического оружия. Оно стало известно под именем Stuxnet, за которым скрывались тысячи строчек программного кода. Однако операция, которая началась в тот год, была спланирована, чтобы обхитрить противника, а не для полного его уничтожения. Американцы, сотрудничавшие с Израилем, хотели постепенно подорвать и расстроить планы Ирана по созданию атомной бомбы, не давая при этом понять, что причиной срыва ядерной программы стало кибероружие. Задача червя Stuxnet состояла в том, чтобы перекрыть вентили, регулирующие поток газа внутри центрифуг. Чем выше поднималось давление газа, тем ближе к своему пределу прочности работают центрифуги. Такое небольшое нарушение работы может объясняться целым рядом причин, в том числе неисправным оборудованием или некомпетентностью инженеров и рабочих завода, которых могут обвинить в неправильной установке и эксплуатации центрифуг. Компьютерные системы, управляющие центрифугами, были отделены от внешнего мира «воздушным зазором», то есть они физически не были подключены к Интернету, поэтому для доставки червя Stuxnet на завод требовалось участие агента или какого-то иного удаленного средства внедрения. Операцию нужно было провести незаметно и очень аккуратно.

План, который теперь предлагал Макконнелл, был совершенного иного рода. Он подразумевал широкое использование вирусов, шпионского ПО и методов компьютерного взлома. И задачей этого плана было физическое уничтожение людей, а не нарушение технологических процессов. Stuxnet был диверсией, актом саботажа. Новый же план означал настоящую войну.

Буш все больше проникался безоговорочным доверием к Макконнеллу, попросив его каждое утро проводить ежедневный брифинг в Овальном кабинете – бывшие мастера шпионажа обычно перепоручали эту задачу своим подчиненным. Они быстро нашли общий язык во время встречи на ранчо Буша незадолго до того, как президент объявил о назначении Макконнелла. Бывший шпион и адмирал ВМС в отставке нашел президентскую простоватую манеру общения, свойственную южанам, дружелюбной и привычной. Макконнелл сам вырос в Южной Каролине и не потерял очаровательную южную непосредственность в общении. Сидя на веранде на ранчо, джентльмены наблюдали за грозой, сгущавшейся на горизонте. «Это не очень хороший знак», – смеялись они.

Теперь Макконнелл выспросил один час на встречу с президентом, в течение которого он должен был выдвинуть убедительные доводы в пользу кибервойны в Ираке. Буш согласился дать зеленый свет уже через 15 минут разговора.

Стасио прибыл в Ирак на базу передового развертывания Таджи, расположенную на равнинной пыльной местности в сельском районе к северу от Багдада, которая когда-то была базой Республиканской гвардии, а также фабрикой по производству химического оружия. Таджи расположен в горячем суннитском треугольнике – эпицентре противодействия американским военным силам. База и находившиеся на ней подразделения обстреливались из минометов и подрывались с помощью самодельных взрывных устройств (СВУ) около 150 раз в день. Каждый раз, когда отряды выдвигались для патрулирования, их поджидали засады или заложенные на дорогах мины. И Таджи был не единственным в своем роде. По всему Ираку напряженность приближалась к наивысшей точке. Прошедший год стал одним из самых кровавых для коалиционных сил: потери составили почти 900 человек убитыми; и 2007 г. имел все шансы установить новый рекорд. Почти все погибшие были американцами. Количество погибших иракских гражданских лиц, наиболее тяжело поддающееся подсчету, также было высоко и приближалось, по одной из достоверных оценок, к 30 000 человек за период 2006–2007 гг., что вдвое больше, чем на период начала войны.

Новая волна прибывших военнослужащих должна была обеспечить безопасность в Багдаде и в наиболее напряженных точках в округе, высвобождая дополнительные силы для преследования боевиков и защиты гражданского населения. Генерал Дэвид Петрэус, человек, которому Буш поручил предпринять последние отчаянные усилия, видел два возможных варианта борьбы: выковать союз с теми повстанческими силами, которые могут быть заинтересованы в помощи американцев или по крайней мере готовы сложить оружие, остальных же захватить в плен или уничтожить. Последних Петрэус называл «непримиримыми».

Поток прибывающих поначалу замедлил весь процесс и добавил неразберихи. Казалось, что командиры Стасио в Таджи не знали, что делать с этим внезапным наплывом новых солдат. Тем не менее Стасио и его знакомый аналитик из Форт-Льюиса вернулись к своей «учебе». Они организовали лабораторию на старом складе боеприпасов и вышли на связь с теми подразделениями, которые уже вернулись домой и теперь работали в информационном центре в Форт-Льюисе. Эти подразделения стали одними из точек «обратной связи». Стасио установил с ними связь через защищенную компьютерную сеть и затем подключился к национальным информационным базам данных, которые просто купались в новых разведданных. Массивная сеть наблюдения, развернутая над всем Ираком, формировала новые данные, новые информационные сводки. Наконец-то он мог почувствовать себя Лестером из «Прослушки».