― Извините, ― произнесла я, бросив взгляд на Виктора.

Детская непосредственность.

― Не переживай. Сейчас Степан все починит и будет елка сиять разными огнями, ― произнес он, обращаясь к моей дочери.

― Кстати, скажите, сколько я за елку должна. Уверена, она не дешевая.

― Давай позже об этом поговорим? ― он одарил меня стальным взглядом, вызывая внизу живота приятное давление. Что за…

― С такой огромной елкой, Дед Мороз наверняка принесет огромные подарки. Чтобы заметнее были!

― Точно, Варя! Какая мудрая мысль, ― поддержал сестру Ваня, а я закатила глаза.

Да уж. Дед Мороз по имени мама.

― А вы уже написали письма Деду Морозу? ― поинтересовался Беляев, вызывая у меня очередной вздох.

― Нет, ― в один голос.

― Завтра чтобы написали и оставили на окне.

― Спасибо, ― произнесла я, глядя на босса, ― что бы я без вас делала?

В итоге проводку починили только через пару часов. Но дети все же успели полюбоваться огоньками на елки прежде, чем уйти спать.

Степан тоже ушел сразу же, как починил электропроводку, а вот его начальник, кажется, не спешил.

― Напоишь чаем? Так сказать, в благодарность за елку.

― Ладно, идемте.

Я выключила гирлянду, и убедившись, что ничего не загорится, пошла в сторону кухню.

― Полина, ― позвал Беляев, перехватив меня за локоть.

― Да?

― Обращайся ко мне на «ты». В конце концов мы не в офисе.

― Ладно, Виктор Валерьевич, как скажешь. Идем, у меня торт есть.

― Ммм, по какому поводу?

― Пятница. Всегда стараюсь радовать детей.

― Они у тебя замечательные.

Я клацнула чайник, и жестом пригласила Виктора присесть за стол.

― Что есть, то есть. Правда вы не сильно к Варе липните, а то она слишком ранимая девочка. Еще придумает себе лишнего.

― Например?

― Например то, что ты ее папа. А еще может в письме Деду Морозу написать с просьбой о папе. И тогда я это письмо тебе и принесу. Сможешь исполнить?

― Я не Дед Мороз.

― То‐то же. Потому лучше держись на расстоянии.

― Но ты не можешь не согласиться, что я понравился твоим детям.

― Им бы любой понравился, кто принес елку. Так что не обольщайся.

Я достала торт из холодильника и принялась нарезать его, как вдруг почувствовала на талии мужские руки.

― Ты чего это, Витенька?

― А тебе бы тоже любой понравился? ― поинтересовался он томным голосом.

― В смысле? ― я резко развернулась, и оказалась в кольце его руку.

Вдохнула глубоко и тут же пожалела об этом. В легкие проник его ошеломительный аромат парфюма.

― Любой бы, кто тебя тронул?

Я нахмурилась, перевела взгляд на губы, искривленные в наглой усмешке, и тут же улыбнулась. Витенька решил пошалить, подраконить, проверить меня? А может сразу в постель уложить?

― А тебе бы понравилось сунуть куда угодно, или ты у нас гурман? Предпочитаешь только самых красивых девушек?

― Ну, самых не самых, а ты бы подошла.

― Угу, я поняла, ― и схватив торт, резко залепила ему по морде.

― Дура что ли? ― услышала я, через пластмассу коробки.

Аяяяй, да пусть увольняет! Но не надо думать, что я легкодоступная девица.

Обойдя этого извращенца, я собиралась скрыться в комнате с детьми, но вот Беляев думал иначе. Он перехватил меня за руку и рывком потянул на себя. А в следующую секунду я в прямом смысле прилипла к его губам. Виктор целовал меня крепко, сильно, до мурашек в теле, и в то же время это оказался самый сладкий поцелуй, который у меня только был. А все, потому что в рот попадал торт. Точно, у босса будет новое погоняло ― Тортик. Ну если он меня, конечно, не уволит, после этого. Что маловероятно.

А в целом все неплохо. Мне нравится. Щетинка такая мурашечная, мужик вкусный, я вроде ничего.

Интересно, а много у него женщин было из офиса. Ммм. Он что, руку на поясницу мне опустил? Аяяяй, как тебе не стыдно, Тортик. А он действительно прямо-таки ничего. Я пальцами прошлась по его плечам, осторожно, стараясь ногтями причинить как можно больше боли. Так‐так, ммм, твердые мышцы груди… о, пуговички. А что, если мне их расстегнуть? Тфу ты, дура, это еще зачем?

Я открыла глаза, шарахнула и снова закрыла. Ощущение, словно с разрисованным клоуном целуюсь. Хотя нет, почему сразу клоун? Джокер. Точно, Джокер! Ммм, какой же он славный.

― Полина, ― услышала сквозь туман в голове, а я сама готова была обругать того, кто посмел меня отвлечь.

Не сейчас, я тут до пуговиц добралась.

― Полина, прекрати.

― Тортик? ― это он перестал меня целовать?

― Да, ты меня изрядно измазала в торт, теперь мне придется принять у тебя душ, ― хрипло выдохнул он, а я, облизав губы уставилась в его глаза.

Чего он вообще от меня хочет? Зачем было мешать целоваться, если самому не интересно?

― Че пристал? ― рявкнула я, и отойдя к раковине, принялась умываться.

― Эмм, вообще‐то ты меня чуть не раздела.

― Я? Тебя? С ума сошел? Тем более, ты мужчина уже в возрасте, ― выключила воду, и схватив полотенце, принялась вытирать лицо.

― Да, серьезно? А как же это? ― я отодвинула полотенце и взглянула на его руку, указывающую в область, ну в общем туда.

― А мне почем знать, зачем ты туда носков напихал, Джокер.

― Джокер?

― Ну, Тортик. Все, иди отсюда.

― А рубашку расстегивать не ты начала?

Я испуганно посмотрела на первые три пуговицы, что я успела расстегнуть. Бросила взгляд на пальцы свои и строго произнесла:

― Как вы посмели домогаться этого невинного старичка? Аяяй, проказники.

― Скорую вызвать? ― услышала, и гневно посмотрела на босса.

― Вызвать, потому что кое‐кто сейчас раненным отсюда уйдет.

― Все, я пошел в душ. Полотенцем угостишь?

― Начинается. Вы много себе позволяете, босс. Смотрите, как бы я не потребовала за это прибавки к зарплате.