– Сейчас вряд ли. Опасно. Да и для вас же лучше телевизор не смотреть – нервы сохраните!

– А у меня нервы железные, не испортятся! – похвастался Сергеич. – Я инспектором по безопасности труда на шахтах работал! Ты знаешь, что это такое?

В глазах у парня проявилось уважение.

– А ты сам чем занимался? – полюбопытствовал хозяин дома.

– Туризмом. Хотел в Крым переехать, маленькую гостиницу построить.

– Ну, с этим ты опоздал! – махнул рукой Сергеич. – А я в Крыму ни разу не был. А всегда хотелось на море поехать, на пляже поваляться, загореть… У меня там знакомый есть – на съезде пчеловодов познакомились. Татарин, Ахтем Мустафаев. Тоже пчеловод. В гости звал, а не вышло пока…

– Ну, когда-нибудь выйдет! – попробовал парень утешить Сергеича.

– Может быть, – согласился тот. Вдруг его взгляд помрачнел, словно вспомнил он что-то неприятное. – А чего вы труп с поля не уберете? Он же к вам так близко.

– Какой? В камуфляже? – Петро напрягся.

– Ну да! Может, его уже и снегом накрыло. Я вчера не смотрел.

– Не накрыло. – Парень вздохнул. – Ветер снег унес. Не наш он. А посылать людей за ним опасно. Там на поле под снегом растяжки, да и сам труп могли заминировать. Пускай «сепары» забирают! Их этот парень!

– Они полезут забирать, а вы их из пулеметов? – ехидно спросил хозяин дома.

– Если без оружия и с белой тряпкой полезут, то пусть забирают!

– Во как! Так ведь они говорят, что это не их боец! – произнес Сергеич и тут же пожалел о сказанном.

– А когда это вы с ними разговаривали? – Петро прищурился и взгляд его стал холодным и враждебным.

– Это не я, это Пашка, сосед мой, с Шевченко! Они к нему приходили, вот он и спрашивал.

– Угу, – промычал парень, словно выводы сделал. – Ну, если не их и не наш, то, значит, из «третьей силы»!

– А что это за «третья сила»? – заинтересовался пчеловод.

– А кто его знает! У нас говорят, что это кто-то анонимно с нами против них воюет. А у них говорят наоборот: с ними против нас. Может, это какой-то спецназ, что и против них, и против нас. Поэтому у нас радуются, когда они там кого-то завалят, а у них трубят, когда вдруг в нашем тылу в наш же БМП кто-то из гранатомета выстрелит…

– Может, тебе меду с собой? – предложил Сергеич солдату.

– Да я еще не ухожу, – Петро напряженно улыбнулся. – Меда не надо. Разве что тут, к чаю.

– Да-да, конечно! – засуетился Сергеич, наклонился, достал с пола литровую банку.

Опять наступило молчание, но нарушать его Сергеичу больше не хотелось. Правда, через несколько минут он снова переименованием улиц заинтересовался.

– На что переименовывают? – спросил почти шепотом.

– Ну, если улица Маркса или Ленина, то на Бандеру или какого-нибудь писателя, – сказал солдат.

– На писателя лучше, – высказал мысль Сергеич. – Мы вот, кстати, сейчас на улице Ленина сидим.

– Когда война кончится – переименуют обязательно, – твердо заявил парень.

– А если я сам захочу новое название выбрать?

– Можно, только надо с остальными жителями улицы вместе решить. А потом в местный совет обратиться.

– Это не скоро, – хмыкнул Сергеич. – Ой не скоро!

– Ну, я все-таки пойду, – Петро снял со спинки стула автомат, на плечо повесил. Левой рукой шапку-балаклаву со стола забрал, а правой в карман теплой камуфляжной куртки полез и вытащил оттуда гранату РГД-5. Опустил ее рядом с чашкой.

– Это вам, – сказал, уважительно на хозяина дома глянув. – Неудобно как-то в чужой дом без подарка! С пустыми руками…

– Так а… – впал в недоумение Сергеич. – На что она мне?

– Для самообороны. Не понадобится – после войны в огороде закопаете! Да, если хотите, могу вам мобильник зарядить! У нас генератор мощный, даже стиральную машину тянет!

Сергеич растерялся поначалу, но только на мгновение. Вытащил из ящика серванта мобильник с зарядкой. Протянул Петру.

Поднялся солдат, сунул провод и телефон в карман куртки. Еще стоя, не отходя от стола, меда напоследок из банки зачерпнул ложкой и в рот ее отправил. Облизал жадно.

– Если помощь нужна будет – белую тряпку на ветку дерева в саду привяжите! Чтоб видно было! – сказал хозяину и ушел в темноту.

– Белую тряпку? – повторил шепотом пчеловод.

Запер дверь. Из трех свечей две потушил. Удивился, что настроение странным образом из-за неожиданного общения с военным человеком улучшилось. Словно развлекли его интересной телепередачей!

«Добрый парень, – подумал он, глядя на гранату. – Надо было его больше про новости расспросить».

Поутру у Сергеича голова гудела знаменито. По лицу можно было подумать, что болят у него все внутренние органы хором, сообща. Он уже и воды холодной из чайника выпил, и ложку сахара во рту держал, пока тот не растаял. Не помогало. Злой его взгляд то и дело к столу возвращался, где со вчерашней полночи открытая бутылка «казенки» стояла и рюмка рядом. Черт его дернул отметить приход незваного военного гостя! С другой стороны, хорошо, что отмечать он стал уже после того, как гость в ночь ушел. Ну не в ночь, так в темень. Ведь если б и гость выпил, то кто его знает – добрался бы он обратно в свой блиндаж или нет? А голова продолжала гудеть так, что застонал Сергеич. Больно ему было и обидно! Сколько он там выпил? От силы рюмок пять, не больше! А значит, не он в своем ужасном самочувствии виноват! Это «казенка» виновата – паленой оказалась! Он ее еще до войны в сельмаге купил! И что теперь делать? Лекарств нет! Врачей никаких! Только пчелиные! Сельмаг давно закрыт! Даже продавщицу не обматюкаешь за то, что яд продает!

Полез Сергеич в сервант, достал коробку с «пчелиными» лекарствами. Открыл маленькую баночку с утрамбованной пергой. Отковырял ложечкой перги, бросил в чашку. Добавил воды из чайника и ложку меда из банки. Размешивал, пока жидкость однородной не стала. Выпил медленными глотками.

Показалось, что помогает. То ли шум в голове тише стал, то ли мысли у Сергеича выровнялись, понятнее зазвучали. И первая мысль сразу напугала: «А граната-то где?»

Снова, только теперь не раздраженно, а испуганно посмотрел он на стол. Нет солдатского подарка!

Повыдвигал ящики серванта – и там нет! Стал по комнате нервно топтаться, заглядывать под подушку, в углы. Даже в ведра с углем заглянул! И понял, что ночью во двор выходил!

Обулся. Выглянул на мороз – светло еще было, половина второго. Снег на дворе истоптан. Следы и к сараю-зимовнику пчелиному идут, и к сараю-гаражу, и даже к калитке, что на улицу выводит!

Пока ходил по своим следам, в сараи заглядывал, головная боль улеглась.