Нунк был Верховным магом – у кобалов это самый высший ранг. Будучи одиночками, обитающими в своих собственных владениях вдали от Валькарки, мы, маги хайзды, не вписывались в эту иерархию. Я не боюсь Верховного мага, но обязан засвидетельствовать ему почтение. Случись мне сразиться с ним, я не взялся бы предсказать исход этой схватки. Тем не менее мне было любопытно узреть Нунка во плоти и крови, увидеть своими глазами, таков ли он, как о нем рассказывают. Говорили, будто во время одного набега на царство людей он сожрал семь сыновей тамошнего властителя. Сделано это было прямо на глазах у отца, после чего Нунк голыми руками оторвал ему голову.

Я поднимался по винтовой лестнице все выше и выше. С каждым шагом воздух становился все более теплым и сырым, а мое беспокойство усиливалось. Такова особенность Верховных магов: чтобы доказать свою стойкость, они частенько селились в самых неподходящих для жизни местах.

Хотя я уже почти добрался до самого верха, я не заметил ни одного стражника. И все же мой хвост подсказывал мне, что охранники Нунка где-то рядом, возможно в подземелье под башней.

На лестничной площадке была всего одна дверь. Я толчком распахнул ее и оказался в передней. Это была баня, в которой слуги и гости Нунка могли омыть тела, прежде чем проследовать дальше.

Правда, такую баню я видел впервые. В банных помещениях нередко бывает чересчур жарко, но здесь жар был нестерпимым. Воздух был полон удушающего пара. Я почувствовал, что задыхаюсь.

За исключением каменной полосы по его периметру и узкого арочного мостика, дававшего возможность перебраться на другую сторону, помещение являло собой огромный бассейн, полный крутого кипятка. Неудивительно, что тот на моих глазах превращался в клубы пара.

Нунк, Верховный маг, был по самые подмышки погружен в бассейн, но его колени торчали из-под воды, а на них покоились его огромные волосатые руки. Его очень толстое лицо было выбрито согласно обычаю кобаловских магов. Короткая щетина на лице была черной, за исключением длинной седой полосы, тянувшейся по низу лба, – шрам от дуэли, которым он очень гордился.

Хотя Нунк был огромен, раза в два больше меня, я не испытывал перед ним страха. Рост – вещь относительная. Как маг хайзды я могу в один миг сравняться с ним ростом.

– Залезай в воду, гость, – пророкотал Нунк. – Мой дом – твой дом. Мои пурры – твои пурры.

Нунк обратился ко мне на бэльском языке, обычном разговорном языке кобалов. Я не слышал его уже много лет, и моему уху он показался непривычным. Я так долго прожил рядом с людьми, что свой собственный народ воспринимал едва ли не как чужеземцев.

Это тотчас насторожило меня. С Нунком мы ни разу не встречались, и то, что кобал заговорил с незнакомцем на бэльском, означало расположение и гостеприимство, однако часто за этим следовало предложение сделки. Мне нечего было предложить ему на обмен.

Я поклонился и, сняв пояс и саблю, которую осторожно прислонил к стене, расстегнул все тринадцать пуговиц пальто и повесил его на крючок на двери. Пальто было тяжелее обычного, потому что за подкладкой лежали три ключа от комнат девушек. Затем я снял ремни и ножны с двумя короткими кинжалами и положил их рядом с саблей.

Наконец я стянул ботинки и приготовился войти в бассейн. Я знал: мне потребуется огромная сосредоточенность и сила воли, чтобы выдержать кипяток, – но, увы, чтобы соблюсти законы гостеприимства, я должен хотя бы на короткое время окунуться в воду. Нельзя давать Нунку повод считать себя оскорбленным.

В этом кипятке недолго было свариться заживо – но что делать? Я заставил себя скользнуть в него. Увы, другие мысли уже мешали мне сосредоточиться. Я вспомнил приветствие Нунка, и мне тотчас стало не по себе: ведь в нем он упомянул пурр.

Пурры – это женские особи людей. Обычно их разводят в загонах-скличах в Валькарке, иногда для того, чтобы продать в рабство, но чаще в качестве пищи. Слово это применимо и к другим человеческим женщинам, вроде трех сестер, дочерей старого фермера. В башне Нунка наверняка имелись пурры, в этом не было ничего удивительного, но с порога предложить их полуночному гостю – это знак явного неуважения.

Впрочем, предложение это было сделано на бэльском языке, и это свидетельствовало о том, что он желал заключить сделку. Его следующие слова подтвердили мою догадку.

– Предлагаю тебе трех моих самых ценных пурр, но требую от тебя кое-что взамен – мы заключим сделку. Ты должен отдать мне трех своих пленниц.

– Увы, с самой искренней вежливостью и почтением я, к моему великому прискорбию, должен отклонить твое щедрое предложение, – учтиво ответил я. – Я связан данным мною обещанием. Я должен доставить этих пурр их родственникам в Пуденте.

Нунк издал недовольный рык:

– Любое обещание, данное человеку, здесь не имеет никакой силы. Как Верховный маг я требую твоего беспрекословного подчинения. Этой ночью мне нужна самая младшая – для пира в честь Талькуса Нерожденного. Ее лакомая юная плоть станет украшением сей трапезы.

– При всем моем уважении к твоему высокому рангу, властитель, – произнес я как можно более учтиво, – лично я тебе ничем не обязан. Эти пурры – моя собственность, и согласно законам кобалов я имею естественное право распоряжаться ими по своему усмотрению. Так что извини, но я вынужден отклонить твое предложение.

Это правда: я обязан уважать Нунка как Верховного мага, но я имею все права отклонить подобное требование.

По идее, на этом наш разговор должен был завершиться. Но не успел я произнести последние слова, как тотчас почувствовал в левой ноге, ближе к лодыжке, острую боль. Меня словно укололи кончиком клинка, а потом резко повернули его в ране.

Я инстинктивно нагнулся и потрогал ногу. В следующий миг что-то скользнуло мимо моих пальцев и, извиваясь, поплыло прочь.

Я проклял собственную глупость. Ведь это меня укусила водяная змея! Кипяток и пар притупили мои чувства, иначе бы я ощутил присутствие этой твари, когда только-только вошел в комнату.

Подними я хвост – наверняка бы обнаружил ее, но такое поведение было немыслимо. Этим я бы серьезно нарушил этикет и нанес оскорбление хозяину. Я никак не ожидал от Нунка подобного коварства.

Опасаясь за свою жизнь, я повернулся и попытался выбраться из бассейна. Увы, слишком поздно. Чувствуя, как стремительно немеет все тело, я вновь соскользнул в воду. Я дышал уже с трудом – мою грудь как будто сдавило тугим обручем.

– Ты умираешь, – громогласно произнес Нунк, и его голос раскатистым эхом отскочил от стен. – Зря ты отказался принять мое предложение. Теперь твои пурры стали моими – мне же ничего не нужно давать взамен.

Содрогнувшись от боли, я провалился в кромешную тьму. Я не боялся смерти, но мне было ужасно стыдно, что я позволил так легко себя провести. Я допустил ошибку, недооценив Нунка. Скайум подкралась ко мне практически незаметно. Я действительно слишком размяк. Я больше недостоин быть магом хайзды.