может быть множество. Но нам их никогда не узнать. Он забрал с собой в могилу эту тайну.

Эльф сделал очередную паузу. Как будто хочет показать всем, как тяжело ему говорить. Но я знаю какой он на самом деле.

— Одно известно наверняка. Он повесился в покоях своего близкого друга, короля Ободора…

— Повесился? — я ненароком произнес вслух, обратив на себя внимание многих студентов и мастера Таариса. Тут же склонил голову, сожалея что перебил ректора.

Как повесился? Ведь он должен был перерезать себе горло или вспороть брюхо? Я четко видел его в темнице, тянущимся к кинжалу. И не было там никаких веревок. Если бы Архиус хотел покончить с собой, как говорит старый ректор, он бы лучше напал на какое-нибудь чудовище и позволил себя убить, одновременно лишив и того жизни. Но точно не таким способом.

— Сейчас Архиуса Бледного перевезут в храм, — продолжал Таарис. — Каждый желающий сможет попрощаться с ним. Завтра начнется процедура мумификации и скитальца поместят в одну из усыпальниц в склепе. Если у кого-то есть памятные вещи, принадлежавшие магу, вы можете передать их мастеру Вайрасу, преемнику прежнего главы факультета.

Катафалк вновь поехал. Купидоны еще некоторое время смотрели ему вслед, а как только гроб скрылся за очередными воротами, ведущими в другую часть Олимпуса, все медленно разбрелись по корпусам. Прощаться со старым скитальцем желающих было гораздо меньше, чем посмотреть, как его тело возвращают в школу. Только некоторые купидоны с факультета волшебников пошли к храму, чтобы проводить своего наставника.

Я выждал на лютом морозе некоторое время и побрел по протоптанным следам древнего автомобиля. Пока не увижу на теле след от кинжала, не поверю, что Архиус действительно мертв.

Катафалк был припаркован прямо у ворот, ведущих к храму. Мертвеца внутри не было. Значит тело Архиуса внутри. Я дождался, когда последний купидон с факультета волшебников покинет храм и вошел внутрь.

На другом конце зала, окруженный свечами, стоит гроб. Прямо под статуей святой Айревии. Вокруг ни единой души. Только тени от огня неистово пляшут на стенах. Я медленно бреду между рядами. Боюсь увидеть на другом конце мертвого Архиуса. С каждым шагом перебарываю себя, чтобы продолжать идти и не остановиться. Кажется уже вижу бледное лицо. Это действительно он. Архиус прозванный Бледным.

Я замер. Гляжу на две монеты, уложенные в глазницы волшебника. Он неподвижен и спокоен как никогда. Поверить не могу, что это все-таки Архиус. Закрываю глаза, вдыхаю, открываю. Пристально смотрю на тело того, благодаря которому я еще жив.

— Знал бы ты, старый маг, что Таарис сделал с кодексом… Которому ты всю жизнь так безусловно следовал, — тихо проговорил я. — Ты бы восстал из мертвых и заставил бы его ответить за свои поступки.

Во мне совсем не осталось надежды на то, что скиталец жив. Я видел мертвых людей. Я похоронил в своем мире ни одного близкого человека. И Архиус ничем не отличается от них. Морщины растянулись, грудь неподвижна. Подношу палец к носу мертвеца — дыхания нет. Щупаю пульс. Тщетно. Применяю слух купидона, который позволяет слышать сердцебиения. Слышу только отделенный стук сердца. Скорее всего это одна из монашек, трудящихся в госпитале. Волшебника точно больше нет в этом мире.

— Но как ты… Как это произошло, Архиус? Ведь ты тянулся за кинжалом? Что должно было случиться, чтобы все обернулась именно так?

— Он дотянулся до кинжала, но не убил себя, — раздается голос позади меня.

Оборачиваюсь.

Глава 4

Поединок Чести

— Огла? — обронил я.

Орчанка подходит к телу Архиуса. Кладет руку ему на лоб и произносит:

— Он обманул всех. Своего гремлина, короля, Таариса. Каждого скитальца в Олимпусе…

Я огляделся, чтобы посмотреть не пришел ли следом за ней Другз. Нет. Во всем храме только мы одни.

— Не понимаю? Что ты хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что Архиус Бледный жив, — медленно проговорила моя сокурсница.

— Жив? — я как будто боялся произнести это слово и поэтому прошипел его хриплым голосом. — Но ведь…

— Он применил магию окаменения на себя, — орчанка приподняла верхнюю губу мертвеца, чтобы взглянуть на зубы. — Я слышала, что говорил тебе в чертогах Изорбус Трехтелый. О том, что Архиус зарежет себя, чтобы больше не испытывать жажды. Полагаю, маг нашел иной выход, раз Таарис не стал рассказывать о том, как все было на самом деле.

— Он наложил окаменение на себя?

— Полагаю, что волшебник направил древнюю магию на свое тело, чтобы успокоить гремлина. Он понадеялся на то, что его сочтут мертвым и вернут в Олимпус. Пока что план работает. Хитро…

— Ведь ты тоже использовала окаменение в Чертогах Вечности. Не хочешь рассказать откуда у алхимика такие способности?

— Мм… — орчанка задумалась и, кажется, советуется со своим гремлином. — В конце концов однажды он спас мне жизнь… Разве такой долг вообще можно отдать? Пожалуй, я рискну.

Она внимательно посмотрела на меня.

— Я сохраню тайну, — кивнул я, обозначая что понимаю ее опасения.

— Я с детства была бесшумна, сильна и отличалась меткостью. На акрийском языке начала читать еще в восемь. Я способна была сдать экзамен на любой из факультетов. Просто выбрала тот, в котором больше остальных нужна практика.

— Что? — удивился я. — Но ты же неук…

— Неуклюжая? Все, что ты видишь, Кай, это всего лишь образ. Я не хочу афишировать свою силу. Это ничего мне не даст. Так что, когда выйдем отсюда просто забудь про это, ладно?

— Про что забыть? — улыбнулся я.

Орчанка кивнула и продолжила осматривать тело старого мага.

— И что ты думаешь? Хочешь сказать, что сейчас мы расколдуем старого скитальца и он придет в себя, словно Белоснежка?

— Белоснежка?

Я понял, что смолол фразу из прошлой жизни.

— Это такая сказка есть. Про девушку, которая… В общем, не важно. Потом как-нибудь расскажу. Ну дак что? Ты расколдуешь Архиуса?

— Все не так просто…

— М?

— Будет непросто расколдовать его, — орчанка приподняла веки мага по очереди. — Его магия слишком сильна. Чары может снять только кто-то, кто обладает хотя бы близкой к возможностям Архиуса Бледного силой.

— Что? — я огляделся, чтобы посмотреть, что нас никто не подслушивает. — Ты хочешь сказать, что мы сегодня не вернем к жизни Архиуса?

— Не получится, — помотала головой Огла.

— Но ведь завтра его выпотрошат и поместят в усыпальницу! Вряд ли мы сможем воскресить скитальца, лишенного внутренних органов!

В зал вошли купидоны с факультета боевых магов. Мы отступили, чтобы дать им возможность взглянуть на мертвого скитальца.

— Нужно найти возможность снять чары сегодня, — прошептал я. — Ни за