Она улыбнулась старику:

– Лиззи много рассказывала о вас.

– Надеюсь, только хорошее, – после инсульта его речь все еще звучала немного невнятно, но стала более понятной. Видимо, лечение помогало деду восстанавливаться.

– Только самое лучшее. Сестра говорила, что вы довольно красивы, а еще – интересный собеседник.

Старик сел за стол и пожал руку Джулс. В ее глазах засветилась улыбка, и Стефано пронзила ревность. Ему эта женщина никогда так не улыбалась, всегда оставаясь с ним сдержанной, словно ожидая, что он вот-вот ее укусит. И теперь она, словно не замечая его присутствия в комнате, общается с его дедом. Захотелось выйти на свежий воздух, чтобы мысли прояснились.

– Ну, вы завтракайте, а я пойду, – произнес Стефано.

Старик молча отхлебнул свой кофе, а Джулс, словно наконец вспомнив о присутствии хозяина дома, ответила:

– К обеду подъедет Лиззи, и мы начнем подготовку к свадьбе.

– Ну, хорошо. – Стефано выскользнул за дверь, одновременно испытывая облегчение от того, что удрал, и разочарование от того, что не увидится с гость ей до самого обеда.

Направляясь к Стефано, Джулс воскликнула:

– А я уже было подумала, что никогда вас не найду! – Она уже собиралась бросить поиски, когда заметила его, разглядывающего виноградные лозы.

Он наморщил лоб:

– Я полагал, что вы сейчас в доме строите со своей сестрой свадебные планы.

– Лиззи все отменила.

– Свадьбу?

– Нет. Эти намерения еще в силе. – На лице Джулс вспыхнул румянец. – Я хотела сказать, она отменила нашу сегодняшнюю встречу. Сказала, у нее видеоконференция с телестудией. Будут обсуждаться подробности съемок реалити-шоу.

Стефано подошел ближе:

– Похоже, эта передача отнимает все больше и больше времени у Данте и вашей сестры. Когда брат начал все реже приезжать домой на выходные, он все время отговаривался проблемами на съемках. Я-то думал, что на самом деле ему просто хочется провести побольше времени с Лиззи. Но теперь мне кажется, что он говорил правду.

– По крайней мере, они счастливы вместе. Их шоу не будет ведь сниматься вечно. Это их минута славы.

Стефано вытер руки о потертые джинсы.

– А я как раз собирался вернуться в амбар. – Он указал на стоящее поодаль большое строение с облицованным камнем фасадом. – Там мы делаем вино. А внизу есть подвал для его хранения.

– Не возражаете, если я увяжусь за вами? Хотелось бы вас кое о чем попросить.

Так как выбраться на виноградник у Лиззи не получилось, она попросила Джулс приехать к ней завтра в Рим. Кажется, она хотела обсудить что-то важное, но подробности обещала рассказать только при личной встрече за ужином.

– Конечно. Пойдемте, – согласился Стефано, и они зашагали бок о бок. – Что вы задумали?

Джулс не любила полагаться на чужую помощь, и сейчас ей было немного не по себе от мысли, что придется попросить отвезти ее в город. Лиззи хотела, чтобы сестра привела на ужин и Стефано, но ведь у него так много работы. Захочет ли он проделать такой длинный путь, только чтобы поужинать с ними?

«Попрошу его позже, – решила Джулс. – Так здорово, что сегодня он в хорошем настроении. Это отличная возможность узнать его чуть лучше».

– Какой большой! – указала она на амбар.

– Когда-то он был меньше. Мы с отцом приложили много усилий, чтобы расширить бизнес. И хотя снаружи это строение выглядит обычно, внутри все переделано по последнему слову техники. Хочется, чтобы винодельня Де Фьори стала знаменита и переходила в нашей семье от поколения к поколению.

– Уверена, ваши дети признательны вам за ваш труд…

– У меня нет детей. – Этот поспешный ответ застал Джулс врасплох.

– Я так и предполагала. Но скоро вы встретите женщину, на которой женитесь. Разве не ради этого все ваши усилия?

– Нет. – Он потер затылок. – Может, дети Данте заинтересуются виноделием.

«Странно, почему он так отреагировал на вопрос о детях»? – подумала Джулс.

Не исключено, это как-то связано с тем, что очень ее удивило: на вилле, кроме Марии, вообще нет женщин. Почему? Ведь Стефано – очень красив. Честно говоря, если бы Джулс решила поразвлечься под жарким итальянским солнцем, именно этот мужчина был бы первым в ее списке. Или он все еще горюет по усопшей жене? Конечно, неприлично совать нос в чужие дела, но все равно любопытно.

– А что насчет вас? – вывел ее из задумчивости голос собеседника. – Вы собираетесь обзавестись семьей?

Никто, даже Лиззи, не задавал еще Джулс подобный вопрос. Но, раз уж она первая заговорила со Стефано на эту тему, нужно ответить.

– Неужели по моему виду можно сказать, что я гожусь в матери?

– Уверен.

– Вы даже не смотрите на меня.

Он остановился, повернулся к ней и, помолчав, сказал:

– Думаю, что под всем этим макияжем скрывается красивая женщина, которая может заполучить все, что пожелает.

Сердце Джулс пропустило удар. Стефано считает ее красивой? Такого она тоже ни от кого раньше не слышала. И что на это ответить?

– Спасибо, но не нужно пытаться поднять мне настроение.

– Я сказал так вовсе не поэтому. – Он по-прежнему не отводил взгляда, глаза его потемнели. – В вас есть что-то особенное.

Сердце затрепетало. Отчаянно захотелось затеряться в объятиях этого мужчины и выяснить: так же ли романтичны его поцелуи, как в старых черно-белых мелодрамах.

– Я не знаю, что сейчас модно. Полагаю, ваш макияж и темная одежда – это дань моде.

Джулс окинула взглядом свой черный наряд. Она никогда не задумывалась над тем, как выглядит. Просто одевалась и красилась подобным образом уже много лет. Так было удобнее прятать уродливые шрамы – напоминание о тех годах, которые хотелось забыть навсегда.

– Это у меня такой стиль.

– Понятно. Он… отличается от того, как одеваются местные женщины. В деревне носят наряды попроще, чем в Риме или в Милане.

После таких слов следовало бы обидеться, но не хотелось: ведь Стефано только что назвал ее красавицей. Наверное, он просто констатировал факт: да, Джулс выделяется здесь своим видом. Но у нее вся одежда такая. Да и не собирается она подстраиваться под местные обычаи.

– У нас в Нью-Йорке все иначе. Стили и тенденции смешиваются, словно в плавильном котле.

– Представляю себе. Но вы меня озадачили: какое отношение имеет ваша внешность к материнству?

Опять он вернулся к теме, которую не хотелось обсуждать.

– Я не собираюсь иметь детей.