Очевидный и наблюдаемый факт: домашнему насилию учатся

Учатся главным образом в собственной семье, которая является для каждого ребёнка первым образцом отношений между мужчиной и женщиной.

Мужчины учатся насилию в собственных семьях – как полных, так и неполных. Их отцами могут быть как алкоголики и психопаты, чья жестокость очевидна всем, так и вполне добропорядочные мужчины, чья репутация безупречна. Иногда семья производит со стороны положительное впечатление, но за красивым фасадом скрывается неблагополучие. Впрочем, такое неприятное открытие можно сделать не скоро: домашние тираны уделяют большое внимание красивой картинке, женщины их в этом поддерживают, стыдясь того, в каком положении они вынуждены жить.

Чему эти несчастные учатся на примере собственной семьи? Они чётко знают, что есть люди-субъекты и люди-объекты. Первые свободны делать со вторыми всё, что захотят, и вторые не имеют права сопротивляться. То, что мальчик до поры до времени может попадать во вторую категорию, не меняет положения вещей: ну да, сейчас я мал и слаб, а вот вырасту – буду, как папа. Однако есть люди, которые являются объектами от рождения до смерти и иными не станут: это женщины. Ребёнок учится, что мужчины властвуют над женщинами. Он растёт в мизогинной атмосфере, причём не имеет значения, от кого ребёнок слышит непристойные, грубые высказывания – от родственников или от родственниц. Важно, что оскорбления женщин, прямые или маскирующиеся под шутку, представление о том, что женщины – существа глупые, второстепенные, заслуживающие только подчинённого положения, – присутствуют в доме, где он растёт.

Не всегда мизогиния (от греч. misos – отвращение и gyne – женщина) выражается в такой гротескной и откровенной форме. Иногда она проявляется в форме шуток, в которых женщины предстают глупыми, истеричными, некомпетентными, или убеждений, что они сами провоцируют насилие. Даже как доброжелательный сексизм: «Женщина – это такое хрупкое, слабое, драгоценное существо, предназначенное для того, чтобы украшать собой жизнь, а мужчина – её кормилец и защитник от природы». На практике это может означать то, что, если женщина отклонится от представления данного мужчины о хрупкой драгоценности в сторону самостоятельных желаний и решений, к ней будут применены жёсткие санкции.

К формированию будущего абьюзера может иметь прямое отношение жёсткая иерархичность и вытекающая из неё бедность эмоциональной жизни. То, что взрослые устанавливают свои правила в доме, – нормально: ведь они несут ответственность за детей, за их здоровье и воспитание; отсутствие границ вселяет в ребёнка неуверенность. Однако дети имеют право на внимание к себе, к своей эмоциональной жизни, а этим как раз неспособны похвастаться семьи с жёсткой иерархией. Глава семейства наделён статусом, остальные домочадцы играют заранее написанные для них роли, из которых нельзя выбиваться: делиться чувствами здесь не принято. Со стороны такая семья может показаться идеальной, иногда по-хорошему старомодной. Ведь окружающим так легко принять власть и контроль за любовь и сотрудничество, видя улыбки на лицах.

Образ мыслей, предполагающий, что один человек имеет право пользоваться другим, как предметом, закладывается в детстве. Однако откуда берётся сам этот образ мыслей? Является ли он порождением нездоровой семейной системы? Или на него как-то влияет окружающая среда, представления, господствующие в социуме?

Само это слово в нашей стране, как правило, вызывает неприятие. «Что такое гендер? – часто приходится слышать. – Ну да, люди делятся на мужчин и женщин, но почему бы не употреблять нормальное русское слово – пол? К чему эти лишние обозначения, зачем всё запутывать?»

Однако на самом деле некоторые вещи, простые и очевидные для нас, при ближайшем рассмотрении оказываются настолько сложными и запутанными, что для того, чтобы их распутать, приходится вводить новые термины. Кто такие в нашем понимании мужчина и женщина? Существуют ли мужские и женские качества характера? Да. Но врождённые они или приобретённые? Почему мы на основании внешности, имеющей признаки мужского или женского, ожидаем от человека, что он будет вести себя тем или иным образом? И вообще, есть ли в этом рациональное зерно?

Все мы, независимо от формы половых органов, рождаемся в этот мир совершенно нагими, с набором простейших реакций: плачем, когда больно, мокро или голодно, затихаем, когда все потребности удовлетворены. Вопрос, кто он, новорождённый человек, мальчик или девочка, далёк от его несформировавшегося сознания, как вопрос исследований лунного грунта. Но взрослые начеку! Они сразу же одевают младенца в голубые или розовые ползунки и начинают относиться к мальчикам и девочкам по-разному… В зависимости от цвета этих самых штанишек? Как ни смешно, оказалось, что да! Проводили эксперимент, в котором испытуемым показывали фото младенцев, произвольно называя пол, и просили их охарактеризовать. Так вот, тех новорождённых, которых считали девочками, люди обычно называли красивыми, нежными, мальчиков – сильными, активными. Если предполагаемая девочка на фото плакала, о ней говорили: «Она испугалась», если мальчик – «Он недоволен», «Он сердится».

Ребёнок растёт, количество способов, которыми взрослые дают ему понять его гендерную принадлежность, растёт вместе с ним. Для мальчиков одни игрушки, для девочек другие. И никак не иначе! Если ты девочка, машинки и футбольный мяч не для тебя, а если мальчик, кукла (миниатюрная копия человека, между прочим) допустима в твоей детской, главное, чтобы она изображала солдата. Если ты девочка, тебе положено быть аккуратной, следить за своим внешним видом, иначе тебе скажут: «Девочки так себя не ведут». Если ты мальчик, плакать тебе не положено, а то получишь упрёк: «Что ты, как девчонка!»