– Понятно.

За разговором Гуров и дядя Федя дошли до входной двери, и дедок в телогрейке отомкнул замок.

– А ты сам-то кем здесь числишься, дядя Федя? – лукаво прищурившись, поинтересовался Гуров. – Дрессировщик или акробат?

– Клоун, – угрюмо бросил дед. – Сторож я здесь. Сторож, понятно? Вход караулю, за всякими праздношатающимися присматриваю. Всего хорошего, гражданин начальник. – С этими словами дядя Федя в сердцах хлопнул дверью.

А к Гурову на всех парах уже неслась истомившаяся в ожидании Галина.

– Лев Иванович! Да что же это такое делается?! – вопила она. – Мало того, что меня не пустили, они еще и Леню выгнали. Беспредельщики просто! Управы на них нет! Вот теперь-то я уж точно в газету напишу.

– Успокойтесь, Галина, – попытался остановить эту лавину эмоций Лев. – В цирке произошло ЧП, Леня, наверное, уже рассказал вам.

– Да, конечно. На самом интересном месте его выставили. Только полиция приехала, и – на тебе. Даже пофотографировать не дали.

– На месте преступления, Галина, могут фотографировать только оперативники. Специальная группа, собирающая предварительные материалы для следствия. Для всех остальных это – закрытая информация.

– Но не для нас же! – искренне возмутилась девушка. – Мы-то, наоборот… мы только помочь хотим.

– Да, разумеется, – чуть улыбнувшись, ответил Гуров. – Но таковы правила, и мы не имеем права их нарушать. Ни я, ни ребята из опергруппы, ни кто бы то ни было еще, кто находится, как говорится, при исполнении. Кроме того, вы сами только что сказали, что хотите написать обо всем этом в газету, а подобная информация не подлежит разглашению.

– А как же про это не писать?! Обязательно нужно писать! Вот до чего довели животных! Уже не выдерживают! Не хватает сил! Уже начинают бросаться на своих мучителей. Конечно, нужно об этом писать. Чтобы все знали! Измученное животное отомстило извергу! Вот!

– Хорошо, напишите, – уже слегка утомленный потоками этой неуемной энергетики, ответил Гуров. – У меня будет только одна просьба – сделайте это, когда закончится следствие. Дайте полиции немного времени, чтобы разобраться в ситуации. Тогда и причины трагедии будут для всех яснее, да и с использованием запрещенных препаратов все выяснится.

– Да, кстати! О главном-то чуть не забыла. Вы спрашивали у них про наркотики?

– Сам я не успел, но не сомневаюсь, что в ходе следствия этот вопрос обязательно будут прорабатывать. Думаю, для вас это даже лучше. Если официально выяснится, что в цирке дрессировщики действительно применяли наркотики, то, согласитесь, ваши слова или статья в газете будут иметь гораздо больший вес, чем основанные только на догадках. А с другой стороны, если следственные органы установят, что ничего такого не было, то и вас это убережет от очень неприятной ситуации. Кому же понравится, если его выступление в газете назовут «уткой», да еще и докажут это?

– Да, – впервые за все время разговора как-то остановилась и призадумалась Галина. – Это, пожалуй, будет… не то.

– Конечно! Нужно лишь немного терпения, и совсем скоро вы сможете не просто напечатать в газете статью, а сообщить читателям вполне достоверную и аргументированную информацию.

– Но ведь к тому времени вы, наверное, уже уедете, – грустно проговорила Галина. – Кто же нам ее даст, эту аргументированную информацию? Нас и так отовсюду гоняют, сами видели. Им удобнее, когда факты издевательств над животными замалчиваются.

– Об этом не беспокойтесь. Я специально поговорю с коллегами, чтобы после того, как будет закрыто дело, с вами поделились выводами и результатами. Не думаю, что в этом деле будут затронуты вопросы государственной важности и ему присвоят гриф «секретно», – улыбнулся Лев, – так что коллеги, скорее всего, не откажутся помочь. В конце концов, если речь действительно идет об издевательствах, полиция только заинтересована в том, чтобы общество об этом знало. Я расскажу о вас и о вашей благородной миссии, кроме того, у вас ведь в полиции работает брат. Думаю, и он в данном случае может сыграть не последнюю роль.

– Да уж, сыграет он, дожидайся, – угрюмо пробурчала Галина. – Я его и с вами-то поговорить еле упросила.

– Ничего. Тут уж я сам попрошу, так что, думаю, не откажут.

Обнадежив неравнодушную девушку, Гуров отправился в управление.

– Добрый день, Лев Иванович! – приветствовал его Крылов. – Сегодня, кажется, припозднились?

– Да уж, с вашими общественными активистами не соскучишься.

– Народ у нас, конечно, деятельный, но так, чтобы сразу на труп выводили, это, пожалуй, редкость. Не иначе, ваше присутствие сыграло роль. На ловца, как говорится, и зверь…

– Может быть, – усмехнулся Гуров.

– Что там произошло, если не секрет? Я группу выслал, но сам, честно говоря, пока как в вакууме. Даже толком не представляю, по какому поводу ребят побеспокоил.

– Труп – это в любом случае повод. К тому же там, на мой взгляд, и ситуация довольно интересная. Неоднозначная, так сказать.

В двух словах объяснив Крылову суть происшествия, Гуров смог, наконец, сосредоточиться на том деле, из-за которого, собственно, и приехал в Самару. «Кажется, мечты о том, чтобы уехать пораньше, так и останутся мечтами», – с грустью думал он, углубившись в бумаги.

А на следующее утро его ожидал сюрприз.

– Я же говорил, Лев Иванович, что на вас преступники идут, как зверь на ловца, – улыбаясь, встретил его Крылов.

– То есть? – не понимая, о чем идет речь, спросил полковник.

– А то и есть. Видел сейчас Диму, Щеглова Дмитрия, которого вчера по вашему вызову в цирк посылал.

– И что, есть новости?

– Еще какие! Если не ошибаюсь, вы говорили, что этот потерпевший погиб в результате нападения зверя? Горло было разорвано, правильно?

– Да, именно так.

– В том-то и дело, что не так. Эксперты установили, что смерть наступила от асфиксии. То есть сначала его задушили, а шею расковыряли уже после, фактически на трупе.

– Вот оно как! Хм, интересно. То-то я смотрю… Ты знаешь, Леха, мне эта версия с медведем с самого начала не очень нравилась. Милый, добродушный мишка, ну не тянул он на разъяренного вампира. Мы когда в этот вольер вошли, он над этим Антохой рыдал, как мать над любимым сыном. Что же получается, – сначала он его задрал, а потом осознал и начал каяться? Странновато, согласись. Да и лапа эта… У него всего только одна лапа была кровью испачкана. Тоже странно. Если зверь кидается на кого-то, тем более в ярости, он кидается всем телом, а тут – только лапку замочил.

– Да, странно. Но теперь все это, похоже, разъяснилось. Если Ирмелина задушили, значит, медведь тут ни при чем.

– Ирмелина?

– Да, Антон Ирмелин, так звали потерпевшего. В цирке он работал с животными, кормил, ухаживал. Даже одно это уже могло бы навести на правильную мысль. С какой стати звери будут бросаться на того, от кого получают ежедневное пропитание? Дима уже распорядился, Шутова арестовали. Теперь будет проводить повторные допросы, планирует вызывать этих артистов уже сюда. Говорит, вчера в этом вольере на всю оставшуюся жизнь ароматов нанюхался.