Павел не мог не восхищаться ее преданностью отцу. Ради него она была готова провести ночь в тюремной камере. Павел почти простил ее за то, что она прокралась в его офис и пыталась украсть данные компании. Почти.

Где была его преданность восемь лет назад? Павел упивался гордостью, о чем сейчас жалеть слишком поздно. Андрей умер в отчуждении, не поговорив с приемным сыном, которого обожал. Нужно ли удивляться, что мать не может простить Павла?

Отмахнувшись от грустных мыслей, он вытащил смартфон из кармана и разблокировал его.

– Какой номер?

Эмили назвала ему номер. Услышав звук соединения, Павел передал Эмили смартфон. Она практически вырвала его у него из руки и прижала к уху.

– Джеймс? – Эмили не скрывала облегчения. Ее брат уже приехал к отцу.

Выслушав, что отец отказался вставать, чтобы поужинать, и ничего не поел, Эмили посмотрела на Павла, который за ней наблюдал. Она хотела о многом расспросить брата, но не решалась. Сейчас не время: Павел внимательно слушает ее разговор. Никто не должен знать, что ее отец пытался покончить с собой.

– Мой телефон здесь не работает, – солгала она брату. – Звони на этот номер, если будет что-то срочное. Запиши номер, Джеймс. Кстати, Хьюго звонил? – Она не знала, то ли обрадовалась, то ли испугалась, когда Джеймс ответил отрицательно. Закончив разговор, Эмили протянула смартфон Павлу. Она с трудом сдерживала слезы.

– Кто такой Хьюго? – спросил Павел. – Вы уже его упоминали.

Эмили вздохнула:

– Хьюго мой босс. Возможно, бывший босс.

Павел выгнул бровь:

– Бывший?

– Должно произойти чудо, чтобы я сохранила работу. Большинству работодателей не нравится, когда ведущий специалист компании внезапно берет недельный отпуск, особенно после официального предупреждения за частое и несанкционированное отсутствие на рабочем месте. – Эмили поджала губы. Павлу нет дела ни до нее, ни до ее работы.

Всю жизнь она хотела быть модельером. Однако ей не следует обижаться на Хьюго. Он очень поддержал ее в трудные времена. Но ему нужно управлять компанией, о чем он совершенно ясно заявил Эмили менее месяца назад, делая ей официальное предупреждение.

Помолчав, Павел заговорил, его тон смягчился.

– Уверен, если вы объясните ситуацию, когда вернетесь, Хьюго вас поймет. Он должен знать, как серьезно болен ваш отец.

От доброты Павла у Эмили ёкнуло сердце. С его бессердечием она бы справилась, но его доброты она не вынесет. Не сейчас, когда ей стало так тошно. От отчаяния она вдруг вспомнила свою мать. Милая, дорогая мама. Как же Эмили по ней скучала!

Эмили старалась обуздать эмоции. Она не должна раскисать перед Павлом. Не должна. Он уже и так обладает над ней достаточной властью.

– Я… Мне нужно немного поспать, – сказала она, вставая. – Вы хотели обсудить что-то еще?

Он покачал головой, как-то странно на нее посмотрев.

Эмили резко кивнула и пошла прочь на ватных ногах.

К тому времени, когда она закрыла дверь своей хижины, ей уже расхотелось плакать. Она легла на кровать и уставилась в потолок. Ей казалось, она по-прежнему ощущает на себе пристальный взгляд Павла.

* * *

На следующее утро, после плотного завтрака, который принесли в ее хижину, Эмили вооружилась репеллентом, солнцезащитным кремом и бутылкой с водой и отправилась исследовать остров. Она провела тяжелый вечер и ночь. Уснуть Эмили не удавалось, она постоянно думала о своей матери, отце, брате и Павле.

В гостевой хижине она чувствовала себя как в ловушке. Она могла гулять по острову, но, боясь столкнуться с Павлом, предпочитала сидеть в доме. Она не решалась даже распаковать швейную машинку. На острове царила такая тишина, что шум швейной машинки всех перебудил бы.

Выйдя за пределы основной жилой зоны, Эмили прошла мимо десятка слуг, которые убирали хозяйский дом и территорию вокруг. Выйдя на пляж, она улыбнулась, увидев двоих маленьких детей, гоняющихся друг за другом по песку, и махнула рукой Луису, который стоял на носу яхты у причала. Должно быть, он отвез Павла в Пуэрто-Рико, а теперь вернулся.

Итак, Павел уехал, значит, можно вздохнуть спокойно. Эмили уже планировала убедить Валерию позволить ей позвонить в Англию и проверить, как дела у отца.

Выйдя с пляжа, Эмили отправилась к густым зарослям. Внезапно она услышала звук бегущей воды и восхищенно ахнула.

Она оказалась на огромной открытой каменной площадке, в центре которой находился круглый бассейн с водой. С другой стороны бездонного бассейна был водопад.

Обрадовавшись, Эмили присела, свесив ноги с края уступа. Сняв шлепанцы и футболку, она осталась только в лифчике от бикини и шортах и принялась намазываться солнцезащитным кремом.

И вдруг, повернув голову, Эмили вздрогнула, увидев Павла, который наблюдал за ней.

– Что вы здесь делаете? – грубо спросила она.

На нем были темно-бежевые хлопчатобумажные шорты до колен и черная рубашка поло с расстегнутым воротом. Он выглядел потрясающе.

– Я думала, вы улетели в Париж.

– Отойдите от края уступа, – строго предупредил он ее.

– Мне здесь нравится.

– Вы можете сорваться вниз. Это небезопасно.

– Вы боитесь, что я упаду? Что ж, у вас будет меньше расходов, потому что не придется держать меня здесь.

– Не глупите. – Его лицо исказилось от гнева. – Пока вы живете на этом острове, я отвечаю за вашу безопасность.

– Мне кажется, – беспечно произнесла она, – вы в курсе, что я взрослая женщина и вполне могу о себе позаботиться.

– Но не тогда, когда я здесь.

– Вы уже прыгали в этот бассейн? – спросила Эмили, подозревая, каким будет ответ.

– Дурацкий вопрос.

– Он так и манит к себе, – с тоской произнесла Эмили. – Кажется, нигде больше нет такого райского уголка.

– Здесь опасно. Отойдите от края. Вы ничем не поможете своему отцу, если погибнете.

Черт бы его побрал! Но он прав. Что будет с ее отцом, если что-нибудь случится с ней? Что будет с Джеймсом? Джеймс способен позаботиться об отце, следуя инструкциям Эмили, но, когда дело доходит до инициативы, он бесполезен.

Павел наблюдал, как на лице Эмили одна эмоция сменяет другую. Он применил запретный прием, упомянув ее отца, но должен был заставить Эмили отойти от края бассейна.

Когда она попятилась и поднялась на ноги, Павел испытал облегчение и тут же уставился на ее бикини и шорты.

Черные как смоль волосы Эмили были собраны на затылке, отдельные прядки обрамляли лицо. Она не накрасилась, но ее природная красота лишала Павла покоя. Ее кожа казалась шелковистой. У него чаще забилось сердце. Медленно выдохнув сквозь стиснутые зубы, он упрекнул себя за реакцию на прелести Эмили.