— Что желаете? — голоском сказочной Шахерезады пропела она.

— А что у вас есть? — поинтересовался я в ответ, любуясь ее неправдоподобно стройной фигуркой.

— Всё есть, — радушно отозвалась девушка, — шурпа, лагман, хаш, манты, салат из свежих овощей, шашлык из баранины и осетрины…

— О-о, — искренне удивился я, — какой богатый выбор! Тогда, будьте добры, салат, шурпу, манты…

С тех пор я стал ежедневно наведываться на противоположный берег Яузы и к тому роковому дню, с которого началось мое падение в бездну бездумного авантюризма, подружился уже и с владельцем харчевни Юсуфом, и с его дочерью Джанни (той самой «Шахерезадой»), и даже с некоторыми завсегдатаями.

А в конце марта Юсуф устроил торжество по случаю своего сорокапятилетия, и я невольно оказался в числе приглашенных. День, помню, был пятничный, душа просила отдыха, и я позвонил Валентине и предупредил, что после обеда в контору не вернусь: мол, срочно вызвали на важную встречу. Тем более что стол именинник накрыл богатый: фирменная баранина в тесте, обжаренные в масле пирожки с бараньими ребрышками, зеленые пиалы с рубиновыми зернами граната, расписные мисочки с мелко нарезанными огурчиками, грибочками, маринованными овощами и всевозможными специями и соусами… Ну и, как водится, не обошлось и без исконно русского напитка в неограниченном количестве.

Именно в тот день, в самый разгар пиршества, ко мне и подсели два удивительно похожих друг на друга чернявых паренька — Юнус и Айзек. Слово за слово — разговорились. Случись наше знакомство при других обстоятельствах — я, скорее всего, поостерегся бы откровенничать с первыми встречными, но пьяному, как известно, море по колено…

— Уважаемый, — вкрадчиво обратился ко мне Айзек, — не согласишься ли на взаимовыгодное сотрудничество?

— В каком… э-э… смысле? — попытался я сфокусировать взгляд на пареньке.

— Ты сам только что сказал, что имеешь дело с плавильным производством, вот мы и хотим дать тебе возможность подработать…

— А к-конкретнее?

— Понимаешь, Александр, мы с Юнусом работаем на людей, занимающихся ювелиркой. Но у них недавно сгорела печь… Техника импортная, достать запчасти сложно, так что быстро им ее не отремонтировать… Вот мы и хотим попросить тебя помочь с переплавкой…

— Да у нас и сырья-то совсем немного, — суетливо вступил в разговор Юнус, извлекая откуда-то для убедительности скрученный из носового платка узелок и на ходу развязывая его.

Моему нетрезвому взору предстали смятый нательный крестик, половинка золотого червонца, несколько золотых зубных коронок, изуродованное обручальное кольцо, парочка еще каких-то сверкающих безделушек…

— Просто расплавить? — уточнил я, не желая обижать обходительных новых знакомых.

— Нет, — торопливо зашептал Юнус, завязывая и убирая платок обратно. — Полученный расплав надо будет залить сюда, — он выложил на стол круглую, явно самодельную керамическую форму, обмотанную проволокой и напоминающую большую хоккейную шайбу.

— Зачем? — удивленно пощелкал я ногтем по «шайбе».

— А, какая-то безделушка из нее потом получится, — отмахнулся Юнус. — На Востоке, Александр, у людей свои причуды, знаешь ли… Выручай, брат! Работы здесь минут на двадцать, а заплатит заказчик хорошо. Деньги честно поделим, пополам, — жарко зашептал он, придвинувшись вплотную. — Русские бумажки сейчас не котируются, так мы тебе немецкими марками отстегнем! Ну как, по рукам?

Мне бы тогда отказаться, сослаться на строгого начальника или придумать другую какую причину, но… Ребята просили об услуге в общем-то пустяковой, а застой на работе уже опостылел. Да и деньги опять же лишними, как известно, не бывают…

Словом, на «взаимовыгодное сотрудничество» я тогда опрометчиво согласился, поэтому на работу в понедельник явился с маленьким узелком в кармане. Дождавшись конца смены и распрощавшись с напарницей, приступил непосредственно к процессу выполнения обещания. Развернул узелок с драгоценным ломом, положил рядом глиняную шайбу… Вот тут-то меня впервые бес и попутал!

Форма вдруг показалась слишком большой, а кучка бесформенных обломков золота на ее фоне — совсем жалкой. «Вдруг не хватит?! Как потом отчитываться буду?» — начали грызть сомнения. Механически ухватил несколько крупных медных опилок и добавил к золоту. По окончании процесса плавки подставил «шайбу» под сливное отверстие и осторожно влил в нее расплав. Собрал тем временем разлившиеся по поддону капли «лишнего» металла и скрупулезно уложил их обратно в платок.

На следующий день заметно потяжелевшая форма перекочевала из моего кармана в карман Юнуса — в обмен на несколько самых настоящих западногерманских купюр.

— Ой, чуть не забыл, — спохватился я. — У меня тут некоторый… излишек, что ли, образовался. Возвращаю, — и я протянул Юнусу узелок с отходами.

Кавказец несколько удивился: даже подбросил тряпичный кулечек на ладони, словно прикидывая вес.

— Странно, — недоуменно проговорил он. — Впрочем, — добавил после секундной заминки, — больше, как говорится, — не меньше. Держи тогда еще двадцать марок, премия, так сказать… Кстати, Александр, поступили новые заказы. Мода, понимаешь ли… Ты как? Не откажешься?

«Ох, не стоит связываться! Темное это дело… Добром не кончится», — мелькнула в голове здравая мысль. Однако из подсознания тут же выплыла другая: «Ты что, сбрендил?! Тебе в руки плывут такие деньги! Кто знает, как долго этот фарт продлится? Хватайся за возможность подработать, пока есть шанс! Соглашайся!»

— Что ж, я готов продолжить сотрудничество, — ответил я решительно.

Так началась моя вторая, подпольная деятельность.

* * *

Прошла неделя, вторая, третья — конвейер работал бесперебойно. Где-то с конца апреля среди ювелирного лома всё чаще стали попадаться мелкие самородки самого настоящего золота, не говоря уже о многочисленных крупинках золотого песка. Спустя еще какое-то время привычный лом и вовсе исчез, уступив место «продукции» неведомого мне прииска. Одновременно с этим заметно возрос и объем работ: теперь не проходило и дня, чтобы я не приносил на работу по две-три формы.

А поскольку первая махинация с «разбавлением» золотишка прошла без последствий, я всё более втягивался в «игру», нацеленную на собственное дополнительное обогащение. Вначале по чуть-чуть, а затем всё в больших количествах я стал добавлять к чистейшему природному золоту дешевые присадки, только теперь уже — присваивая с каждого заказа примерно по четверти «исходника» себе. Как ни странно, угрызения совести меня почти не мучили. «Ну не побегут же, в самом деле, заказчики со своими "безделушками" в Пробирную палату, чтобы провести экспертизу сплава!» — успокаивал я себя. Поэтому продолжал с легким сердцем разбавлять полученное от кавказцев золото медью, серебром, кадмием и прочей ерундой.

Постепенно, как водится, вошел в раж. Меня буквально обуяла страсть обогащения! Раскрыв очередной мешочек, я пинцетом отбирал наиболее понравившиеся мне самородки и, словно «скупой рыцарь», складывал их в сейф.