— Может, ты все-таки скажешь, чего боишься? — спросил он.

Вита уже сидела на чемоданах. Сейчас подъедет такси, и все, больше они не увидятся. Он мог бы проводить ее до аэропорта, но Вита не захотела.

— Да ничего я не боюсь. Просто Игорь хочет поскорее оказаться в Испании. Завтра мы уже будем на месте.

— Дом у вас там?

— У меня.

— Может, в гости пригласишь?

— Зачем? — спросила она и улыбнулась одними губами.

— А Игоря?

— Игорь — мой жених.

— Странно. Мы с тобой уже три дня и две ночи, а он так тут и не появился.

— Это были лучшие ночи в моей жизни. — Неуклюжая лесть была такой же резиновой, как и улыбка, замершая на ее губах.

— Игорю все равно. Да и тебе тоже, — сказал Глеб.

Он не верил, что Вита уезжает с каким-то там Игорем. Скорее всего она бежала от него. Потому и спешка такая.

Но стоило ли ему бояться этого парня? Может, он всего лишь надоел Вите, и она хочет от него избавиться, уехать из страны, закрыть проблему? А дом за границей у нее запросто мог быть. Крыш ходил по лезвию бритвы, знал об этом и мог постелить себе соломки под задницу.

У Виты зазвонил телефон, она вскочила, схватилась за чемодан. Глеб донес вещи до машины, таксист уложил их в багажник.

— Спасибо тебе за все!

Вита не постеснялась поцеловать Глеба в губы. Даже застыла на миг, плотно прижимаясь к нему. Но стоило ей сесть в машину, как она тут же забыла о нем. Во всяком случае, так ему показалось.

Машина уехала. Глеб растерянно глянул по сторонам. Улица не асфальтированная, гравийная дорога кривая, с выбоинами, трава по обочинам. Дома в поселке разношерстные, о едином стиле можно было только мечтать. Мало того, улица заканчивалась у его дома, а это усиливало ощущение тупика. Вот и спрашивается, какого черта он снял со своего счета миллион долларов?

Да, когда-то он хотел купить этот дом, но данная тема давно уже не актуальна. Ни Яшки нет, ни Олеси. Да и он уже давно сам по себе.

Но может, не все так плохо? Улица кривая, с амброзией, зато у его дома все в лучшем виде. И участок дороги заасфальтирован, и прилегающая территория под гранитной плиткой. Голубые елочки стройным рядком вдоль забора, цветы на клумбе. Да и сам по себе забор — произведение искусства. Ворота с художественной ковкой, чугунными вензелями залюбоваться можно.

Во дворе тоже все в лучшем виде. Дом из натурального камня, не то что в Штатах, где стены в коттеджах кулаком пробиваются. Бассейн небольшой, зато море в двух шагах.

Глеб улыбнулся, успокаиваясь. Не надо накручивать себя. На самом деле все не так уж и плохо. Даже очень хорошо.

Вчера вечером они с Витой обмывали сделку, парились в бане, голышом купались в море, в постели чуть ли не до утра кувыркались. Сейчас он ляжет спать, стараясь думать только о хорошем, потом сядет за компьютер. И никто не будет ему мешать! Никаких игр, сборов и тренировок. Теперь он сам себе хозяин. Это ли не красота!

Чтобы запереть калитку, достаточно было нажать на кнопку. Замок заблокируется, и открыть его можно будет только ключом или с пульта.

Но на кнопку Глеб нажать не успел. Кто-то вдруг ударил по калитке ногой, она распахнулась и крепко стукнула его в лоб. Из глаз брызнули искры, но на ногах он удержался.

Во двор ворвался какой-то человек в черном, с автоматом и в маске. Он сбил Глеба с ног, носом припечатал к земле. На запястьях защелкнулись наручники.

— Что ты делаешь, урод? — взревел Глеб.

Он попытался подняться, но сильный удар в спину выбил из него желание сопротивляться.

— Лежать! Не двигаться!

Глеба схватили за руки, вытащили со двора. Он увидел микроавтобус, возле которого стояли такие же люди в масках и с оружием. Только сейчас до него дошло, что это полицейский спецназ.

Но это же не значит, что он должен писать кипятком от радости. Если он и будет это делать, то кровью. Уж очень сильно его ударили по почкам.

Перед ним всплыло лицо рослого парня в синей с белым футболке.

Он озадаченно посмотрел на Глеба и пробурчал:

— Это не Ларионов.

— Как не Ларионов? — спросил спецназовец, который держал арестанта за руки.

— Это Глеб Размолов. — Парень растерянно вытянулся в лице и добавил: — Из ЦСКА!

— Я самый и есть. У вас, ребята, большие проблемы! — сказал Глеб.

Он знал, что и в Штатах полиция далека от совершенства, но там на нее можно найти управу. Интересно, как обстоит с этим в Тепломорске?

Меч Фемиды — оружие обоюдоострое. Одной стороной он рубит преступность, а другой — самих служителей закона.

Под эту сторону Артемов и попал. На соломку его, может, не порубили, но уголовным делом пригрозили. У следственного комитета и прокуратуры свои, особые, отношения. «Альма-матер» до сих пор не может простить «дочку», отпочковавшуюся от нее, и вставляет палки в ее колеса при первом же удобном случае. Надо было видеть, как блестели глаза у прокурора.

Во всем виноват был Гроздьев. Сейчас блестели глаза у самого Артемова.

— Постановление на кого было оформлено? На Ларионова! А вы кого взяли?

Отпечатки пальцев, которые сняли с двери, принадлежали гражданину Ларионову. Прав оказался Гроздьев. В убийстве Гаджиева без бандитов не обошлось.

— Ошибочка вышла. — В глазах Гроздьева угадывались сожаление и даже раскаяние, но только на самой их поверхности.

Это была радужная бензиновая пленочка чувств над темной пучиной равнодушия.

— Ошибочка?! Это уголовное дело! Превышение служебных полномочий, незаконное лишение свободы, нанесение телесных повреждений. Мне продолжать?

— Я понимаю.

— Этот Размолов такой шум поднял!

— Я знаю.

Спокойствие, с каким Гроздьев реагировал на происходящее, и раздражало Артемова, и охлаждало его пыл.

— Такая знаменитость!

— Какая?

— Звезда спорта! — Артемов поднял руки и развел их в стороны.

— Ты его знаешь?

— Э-э…

Артемов, конечно, был в курсе насчет того, что в стране существует большой баскетбол, слышал и о спортивном клубе ЦСКА. Но если бы не этот случай, то он так и не знал бы, кто такой Глеб Размолов.

— Дело не в том, звезда он или нет. Есть заявление, прокуратура обязана принять меры.

— Объясним ситуацию, принесем извинения.

— Подарим запасную почку.

— А что у него с основной?

— Тебе дадут возможность ознакомиться с материалами уголовного дела. Там будет заключение экспертизы.