Из щупалец ЦРУ Карсон считай что наполовину возвратился в объятия своего рода войск и получил удачное назначение в вирджинский Портсмут — точнее, в курортный Ньюпорт-Ньюс, где в местном госпитале ВМС нашлось к тому же место для Сьюзан. Отсюда было удобно ездить и к матери, которая сейчас лечилась здесь от рака груди. Жить ей, увы, оставалось три года; отец же, став вдовцом и в тот же год уйдя на пенсию отставным генералом, поселился в пансионате для престарелых возле Вирджиния-Бич, где мог теперь играть в свой любимый гольф и вместе с другими отставниками посещать встречи ветеранов, благо морпехов пенсионного возраста на этом участке побережья проживало в достатке.

Четыре года службы в СКР не прошли впустую: под прямым руководством и надзором Кита с десяток беглых жуликов с крадеными миллионами оказались изловлены и переданы правосудию. А в 2006 году Кит Карсон подал рапорт о возвращении в свой Корпус морской пехоты и уже в чине подполковника был назначен в Кемп-Лиджен, штат Северная Каролина. Как раз в те дни, при переезде к Киту через Вирджинию, его жена Сьюзан погибла по вине пьяного лихача, влетевшего на всем ходу в ее «Акуру».

Третье за месяц убийство было совершено в Орландо, штат Флорида. Ярким весенним утром из своего дома вышел старший офицер полиции, собираясь ехать на работу. В тот момент когда он, чуть согнувшись, открывал дверцу машины, его со спины ударили ножом. Удар пришелся в сердце, однако полицейский уже из лежачего положения сумел вытащить табельное оружие и произвести два выстрела, убив нападавшего на месте.

Убийцей оказался молодой сомалиец, тоже с располагающим к жалости статусом политического беженца; здесь он работал в городской службе по уборке улиц.

Его коллеги-мусорщики рассказали, что за два последних месяца он как-то изменился: ушел в себя, поугрюмел, стал что-то брюзжать насчет того, что Америка, дескать, живет «не так». Кончилось тем, что этот его неприступно-заносчивый вид стал раздражать остальную бригаду мусоровоза, и они его просто пнули, а общую смену настроения истолковали как тоску по исторической родине.

Но это было не так. Как показал обыск в обиталище сомалийца, угрюмость и заносчивость были у него следствием перехода в радикальный ислам, который, по словам хозяйки, буквально «тек у него из-под двери» — настолько громко он слушал те пылкие проповеди по ноутбуку. Полный отчет об этом ушел в местный отдел ФБР, а оттуда — в Вашингтон, непосредственно в Гувер-Билдинг.

Только теперь эта информация здесь уже не казалась ни диковинкой, ни новинкой. Разная по виду, но одна по сути история о переходе в «истинную веру» после интернет-проповедей какого-то ближневосточного проповедника, говорящего на чистом английском, и непредсказуемые, ничем не спровоцированные убийства местных жителей (причем значимых, статусных) в Соединенных Штатах за последнее время совершались уже четырежды, и, по данным Бюро, дважды в Великобритании.

Надлежащие проверки были уже сделаны ЦРУ, Центром антитеррора и Министерством национальной безопасности. Соответствующие досье с грифом особой важности разосланы по всем внутренним агентствам, имеющим дело — прямое или косвенное — с исламским терроризмом, но сколь-либо полезных разведданных до сих пор не поступало ни из одного источника. Кто этот человек? Откуда? Где записывает свои обращения? В наличии была только кличка — «Проповедник», а также почетно высокая строчка в рейтинге ОСМ (особо ценных мишеней).

В США проживает под два миллиона выходцев с Ближнего Востока и Средней Азии — мусульманская диаспора в первом и втором поколении; море разливанное потенциальных неофитов Проповедника, насаждающего своими речами идею пламенного джихада с призывом одним решительным броском покончить с шайтаном, вслед за чем истинно правоверных ждет вечное блаженство с Аллахом.

И вот дело дошло до того, что на вторничной коллегии в Овальном кабинете Проповедник оказался внесен в «Список убийств».

Люди справляются с горем по-разному. Для одних выходом чувств служат лишь вопли истерии. Другие превращаются в лужу из слез, причем желательно на людях (смотрите, знайте, как я скорблю). Но есть и такие, кто со своей болью уединяется, прячет ее в укромное место, как зверь свою рану.

Они горюют одни, если только нет еще одного родственника или испытанного товарища, который разделит твое горе втайне, вместе со стенами. Кит Карсон навестил в пансионате отца, но долго он там оставаться не мог: служба есть служба.

Один в своем опустелом доме на базе, он с головой ушел в работу, намеренно изматывая свое тело одинокими забегами по пересеченной местности и длительными занятиями в спортзале, с тем чтобы физическая утомленность хоть как-то притупляла боль внутреннюю — до тех пор, пока даже главврач базы не велел ему сбавить нагрузки.

А ведь он, надо сказать, был родоначальником программы «Боевой охотник», по которой морпехи проходили спецкурс выслеживания и отлова людей в пустынной и сельской местности, а также в городской среде. Через спецкурс лейтмотивом проходила мысль: никогда не становись объектом охоты, всегда оставайся охотником.

Ну а пока Кит Карсон пребывал в Портсмуте и Кемп-Лиджене, происходили примечательные события.

Одиннадцатое сентября резко, тектонически изменило отношение армии и госструктур США к любой, даже, казалось бы, отдаленной угрозе национальной безопасности. Бдительность госорганов и рядовых граждан граничила, можно сказать, с паранойей. Результатом стало бурное разрастание так называемых «разведслужб». Первоначальные шестнадцать агентств США по сбору разведданных выросли до тысячи с лишним.

К 2012 году точное число американцев с удостоверениями сотрудников разведки было уже сложно и сосчитать в силу самой их засекреченности; называлась примерная цифра 850 000. В проектах под грифом различных степеней секретности действовало свыше тысячи двухсот государственных и две тысячи частных фирм и служб, будь то антитеррор или внутренняя безопасность; по стране они разрослись архипелагом из более чем десяти тысяч островков.

В 2001 году во главу угла ставилось, чтобы разведслужбы больше никогда — боже упаси — не делились меж собой информацией, не давая таким образом девятнадцати помешанным на массовых убийствах фанатикам просеяться сквозь сито национальной безопасности. Но вот прошло десятилетие; денег оказалось вбухано столько, что не выдержал хребет экономики, а положение в сравнении с 2001-м нисколько не улучшилось. Сама громоздкость и запутанность машины самообороны породила колоссальный ком из полусотни тысяч секретных докладов ежегодно — бездна материала, непомерная даже для простого ознакомления, не говоря уже о вдумчивом анализе или сопоставлении. Эти нескончаемые листы оставалось лишь подшивать к общей кипе.

Самый же фундаментальный рост произошел в структуре Объединенного командования спецопераций, или ОКСО. Она существовала и до Одиннадцатого сентября, но неброско, где-то в тени, и для сугубо оборонительных целей. В самую крупную и грозную частную армию в мире ее преобразовали усилия фактически двоих человек.