— Прости, задумался, — он похлопал по бордюру и изрёк: — Нужно брать этого Клима, а уж мои ребятки с ним поработают. Он нам не только своего подельника выдаст, но и Стрелка.

— На блюдечке с голубой каёмочкой, — не удержалась я, чтобы не съязвить. И вмиг покрылась мурашками под цепким взглядом Максима.

— Что смешного-то?! — возмутился он.

Я открыла было рот для ответа, но не смогла и слова произнести. Никогда не считала себя слабой, но его глаза всегда выбивали меня из колеи. Удивительная сила переполняла их. Сверхъестественная и доселе мне неизвестная. Я мотнула головой, отгоняя оцепенение. Глупо поддаваться слабостям, когда нужно быть начеку. В моменты, когда от каждого поступка, движения, слова зависит не только собственная жизнь, нет места эмоциям.

— Почему ты так хочешь поймать Стрелка? — едва слышно спросила я.

— Что за глупый вопрос, Кира? Стрелок — преступник, а ловить преступников моя работа. — Так значит, для тебя это просто работа? Нет никаких личных мотивов, неприязни?

— Какие мотивы, о чём ты?

— Может, ты покрываешь кого-нибудь? Сестру, например. Ведь это Каролина нашла труп? — С чего ты взяла?! — Максим стал напротив, прожигая меня тёмным, как бездна, взглядом.

Я знала, что ступила на опасную тропу, задев его родственные чувства. Коснулась запретной темы, потому что никто и никогда не сомневался в этих двух людях, всегда стоявших друг за друга горой. А я усомнилась. У меня не было другого выхода, как заподозрить Лину в соучастии, ведь она действительно появилась здесь первая, а уж потом вызвала медиков, наряд полиции и позвонила брату.

— Машина твоей сестры стояла у клуба. Там, где нашли Милу. — И что?!

— Простые люди звонят сначала в полицию. И если бы Лина приехала после, то её машина стояла бы ближе к месту, где обнаружили труп.

— Ты что несёшь?! — Максим схватил меня, больно сдавив плечо.

— Я просто спросила, почему ты так хочешь поймать Стрелка? — не унималась я, с трудом высвободив плечо.

— Потому что я мент, Кира! Потому что существует закон, который никто не вправе нарушать. Он нарушил, какими бы благими не были его намерения. Значит, он преступник. А преступник должен сидеть

в тюрьме!

Всё правильно. Именно такие слова я ожидала услышать. Что бы Макс ни думал на самом деле, как бы ни относился к Стрелку, он никогда не переступит через закон. В этом был весь майор Максим Лазарев. И это меня настораживало, потому что его вмешательство и упрямство могли навредить его близким. Значит, нужно окончательно сбить его с толку. Во спасение других.

Я собралась с мыслями, сняла очки — что-то глаза защипало, неужели слёзы? — и на одном дыхании выпалила:

— А если Стрелком окажусь я?

Буквально минуту ничего не происходило. Он сделал шаг ко мне, а я от него.

И тут произошло нечто. Максим словно озверел. Рванулся ко мне, обхватил за талию и грубо прижал к себе. Я и опомниться не успела, как очутилась в его крепких объятиях. Попытки вырваться с треском провалились. Максим оказался сильнее. Сейчас в нём действительно ожило что-то нечеловеческое.

Мы смотрели друг другу в глаза. Это было невыносимо. Я уже знала, чем это закончится. И зачем я спровоцировала его? Хотела просто сбить с толку, а теперь потеряю навсегда. Впрочем, уже потеряла. Его рука гладила мою спину. Даже сквозь плащ я ощущала жар его тела. Дрожь пробирала до костей. Всё внутри молило Максима отпустить меня. Но он всё крепче прижимал меня к себе.

Теперь, когда Макс сжимал меня в объятиях, я слышала все его мысли и желания. Он пытался понять меня. Понять, почему я становлюсь дикаркой рядом с ним. Почему постоянно бегу от него? Я прикрыла глаза. Его мысли наполняли меня, как вода опустошённый сосуд. И казалось, что это вовсе не его, а мои мысли. Я ощущала биение его сердца так, словно это моё сердце вырывалось из груди. Чувствовала каждое его желание, которому хотелось поддаться, как своему.

Меня вдруг разозлили и несвоевременно нахлынувшие чувства, и собственная беспомощность. Где же моя самоуверенность, непокорность, внутренняя сила? Куда всё подевалось? Куда, в конце концов, запропастилась рассудительная и хладнокровная женщина, какой меня всегда считали? Исчезла! Испарилась! И где? В сотне шагов от места убийства под холодным дождём. Подходящее место, нечего сказать.

От досады я прикусила губу и почувствовала сладковатый привкус собственной крови. Мне ничего не оставалось, как в молчании смотреть в прищуренные глаза Максима. А он, в свою очередь, любовался моим лицом, на котором напряглась каждая мышца.

— Что с тобой, Мирра? Ты боишься меня?

Как же он заблуждается. Это ему нужно бояться меня и никак не наоборот. А он…

Да ещё и говорит так, словно я для него самый близкий и любимый человек. И называет по имени, которое никто не знал. Почему?

Он осыпал меня вопросами. Один за другим. Я не отвечала. Да и что я могла ответить? Что я ведьма? Что ему нужно было бежать от меня без оглядки? Что уже поздно? Что именно сейчас я убиваю его?

— Кира! Не молчи! Скажи что-нибудь!

Его голос окатил меня, словно ведро ледяной воды. А я хотела только одного — поскорей добраться до своей машины.

— Кира!

Я вздрогнула. Нужно что-то сказать. Хоть что-то.

— Всё, что было… — проскулила, едва понимая собственные слова, — между нами…

— А между нами что-то было?! — искренне удивился Максим.

Было чему. Нас ничего не связывало, кроме работы, но ведь имелась же причина, по которой он повёл себя так странно.

Он печально улыбнулся и неожиданно отпустил меня. Я облегчённо выдохнула — теперь я становилась собой. Хладнокровной. Рассудительной. Самоуверенной и непокорной. Той, какой была всегда без Максима. Он же делал меня другой с самой первой нашей встречи. И это пугало.

— Ты прав, — мой голос стал уверенней, туман в голове рассеялся, дрожь стихла, а тело начало ощущать твёрдую почву под ногами. — Между нами ничего не было. Нет. И быть не может.

Я надела очки. Всего лишь очки, а чувство, будто бронёй заковалась. Это окончательно вернуло меня в прежнее русло разговора.

— Я так и не получила ответа на вопрос.

Максим неохотно поднял на меня узкие глаза. Обычно пыльные и блеклые, сейчас они сверкали, словно безумные. И вместе с тем оставались пронзительными, словно видели меня насквозь. Некоторое время мы просто смотрели друг на друга. После Максим вернулся к мотоциклу, уверенный, что я пойду следом, и небрежно бросил, так и не обернувшись:

— Тебе придётся меня убить…

Яркий свет ослеплял меня, но я не отрывала глаз от медленно удаляющегося мотоцикла. Так и стояла, не шелохнувшись, пока Максим не исчез из виду. Я осталась одна на мрачной улице под холодным дождём. Сердце сжалось в кулак. Никогда ещё не было так больно. Я вообще вычеркнула из себя боль, слишком много ее было в моей жизни.