– Это неправда.

– Нет?

– Нет. Ты просто еще в стадии становления.

У меня отвисла нижняя губа. Он попал в точку, и это задело за живое.

– Ничего страшного. Я сам такой, – сказал он. Адам поднял свой стакан, как будто хотел провозгласить тост за меня. – Мы выясним вместе.

Потом он протянул ко мне руку и вытащил телефон из кармана моих джинсов. От этого небрежного жеста мои внутренности превратились в желе, а пальцы ног сжались.

– Вот, – сказал он, порхая пальцами по клавишам. – Отправляю себе эсэмэску, так что теперь у меня сохранится твой номер.

Тем же вечером, спустя несколько часов после того, как мы прикончили остатки холодной пиццы, не оставив ни крошки, и Адам ушел домой, зажужжал мой телефон.

«Я знаю, кто ты», – написал Адам.

«О, да? Расскажи».

«Мой новый критик». Повисла пауза, но вскоре Адам прислал огромный блок текста, сопровождаемый объяснением. «Начальная сцена моей будущей пьесы. Ты первая, кто это прочтет. Скажи мне, если отстой, Ньюман. Я не обижусь».

Мое сердце бешено колотилось, пока глаза расшифровали строчки. Сдерживая улыбку, я ответила.

«Польщена».

Вот так все и началось.

Вскоре он стал приходить раз в неделю, чтобы читать и делать домашние задания с Джаредом. А потом проводил время со мной. Обычно по пятницам. Иногда по средам, когда мама вела вечерние классы, а папа задерживался на работе. Но только не по субботам. Эти вечера принадлежали Игрокам.

Поначалу я никому не говорила о том, что мы общаемся. Мне хотелось держать отношения с Адамом в секрете. Я жаждала большего. В школе я следила за тем, как он порхает между классами и занимает свое место за столиком Игроков. Он не был вожаком, но так или иначе скреплял их отряд. Все обращались к нему за одобрением, старались рассмешить его своими шутками, стремились послушать его фантастические истории.

Между нами сложилось негласное взаимопонимание. У меня дома мы были в безопасности. В школе приходилось маскироваться. Мы лишь изредка обменивались тайными улыбками в коридорах. Но однажды в четверг, когда я проходила мимо него на перемене между вторым и третьим уроками, он изменил правила. Адам выставил вперед указательный палец и на мгновение прижал его к моему плечу. Его прикосновение пробежалось дрожью по моим венам, погружая меня в альтернативную реальность.

Так Шайла и узнала нашу тайну.

– Что это было? – спросила она, обгрызая кутикулу по отвратительной привычке, от которой тщетно пыталась избавиться. После ее смерти привычка перешла ко мне. – Откуда Адам Миллер знает, кто ты такая?

Я сдержала улыбку.

– Он занимается с Джаредом. Думаю, наши мамы – подруги.

– Ха. – Шайла не сводила глаз с Адама, пока тот скользил по коридору, сворачивая в математическое крыло. За ним тянулась стайка учеников. – Он встречается с Рейчел, ты же знаешь, – прошептала она. – Рейчел Кэллоуэй. – Мое сердце вспыхнуло и треснуло. Ослепительная Рейчел, старшая сестра Грэма. Капитан команды по хоккею на траве. Президент класса. Величественная богиня. Выпускница. Игрок. Короче, для меня – хуже не придумаешь.

– Знаю, – солгала я.

– Мы виделись с ним летом раз или два, – сказала Шайла. – Вместе с Грэмом.

Я молчала, закипая от злости. Шайла опять хвасталась передо мной. Сначала бойфрендом, потом вниманием Адама.

Но, возможно, она поняла свою оплошность, потому что быстро дала задний ход.

– Впрочем, он не очень-то хотел видеть нас рядом с собой, – добавила она.

Я всегда завидовала Шайле – ее одежде с запахом лета и такой мягкой на ощупь, ее уверенности и тому, как уютно она себя чувствовала со своими длинными ногами и растущей грудью. У нее никогда не было жирных прыщиков на спине или странного тонкого пушка над верхней губой. Даже волосы у нее никогда не выбивались из прически, стойкие к влажной дымке Золотого берега.

Я завидовала тому, что ей так легко все дается. Что она может быть первой ученицей в нашем классе, пробегать мили, играть главные роли в школьных постановках, очаровывать любого без особых усилий. Она говорила, что по-настоящему боится только одного. Высоты. Совершенно здоровый, обычный страх.

– Нет. Ни за что, – сказала она в седьмом классе, когда я умоляла ее прокатиться со мной на чертовом колесе во время ежегодного фестиваля устриц. Этот аттракцион всегда устанавливали на краю утеса Оушен-Клифф, поэтому, достигая верхней точки, казалось, что летишь в пропасть. – Ты же знаешь, я не дружу с высотой. – Она поморщилась, когда ее глаза скользнули по металлическому монстру.

А в остальном Шайла могла придать чему угодно гламурного шика, таинственности, авантюризма. И все знали, что, прибившись к ней, можно навсегда избавиться от скуки.

Она и выглядела особенной. Глаза травянисто-зеленого цвета сияли ярче, когда ее охватывало волнение. Шайла первой в нашем классе стала носить лифчик. Миссис Арнольд даже покупала ей бюстгальтеры с «пуш-ап» вставками, отчего груди стояли торчком. Ее тело как будто трансформировалось с бешеной скоростью. В то время как я все еще боялась самой себя и той силы, которой обладала или не обладала. Но во мне, похоже, было что-то, что нравилось Адаму, что заставляло его болтаться рядом со мной, даже если у него и была девушка. Может быть, мое умение слушать. Моя готовность сказать «да». Сколько себя помню, я хотела переплюнуть Шайлу хоть в чем-то. Теперь же у меня появился доступ к Адаму. Сомнительное преимущество, но я могла извлечь из него пользу.

– Может, я зайду как бы невзначай? – тихо спросила она. – Когда он будет у вас дома?

– А как же Рейчел? – Я старалась не выдать своего недовольства.

Шайла пожала плечами.

– Да брось ты. Рейчел мне как старшая сестра. Она только порадуется за меня. К тому же это поможет нам попасть в клуб Игроков. Рейчел сказала, что не может ничего гарантировать.

Она знала, что на это мне нечего возразить, но я взяла с нее обещание не говорить Никки.

– Если мы встретим его дома втроем, это будет похоже на засаду, – объяснила я. – Мы же не хотим выглядеть так, будто выуживаем приглашения на вечеринки. – Она согласилась.

В ту пятницу, когда Шайла пришла со мной домой после школы, я порядком нервничала. Боялась, что она понравится ему больше, чем я. Или что в его команде подружек-девятиклассниц найдется место только для одной из нас. В те вечера, когда он бывал у нас, я бродила, словно на ходулях, стараясь не упасть и не оступиться. И теперь, когда рядом со мной появлялась достойная соперница, я чувствовала, что пространство для маневра сужается.

В дверь позвонили, и Шайла бросилась к лестнице. Я поспешила следом, но она сама открыла дверь, протискиваясь между мной и Адамом.