Эли был здесь один, словно Робинзон Крузо. Но одиноким он себя не чувствовал. Невозможно чувствовать себя брошенным, подумал Эли, в окружении этой мощи и энергии. Он обязательно закрепит свое нынешнее ощущение, пообещал он себе, вспомнит испытанное сегодня чувство в следующий раз, когда у него возникнет потребность найти оправдание себе и своему стремлению спрятаться от окружающего мира.

Эли очень любил здешний берег, а этот его участок предпочитал всем другим. Он обожал бывать здесь накануне бури – зимой, летом, весной, не имело значения когда. Ему нравились дни, когда пляж оживал во время сезона отпусков, когда люди ныряли в накатывавшие волны, лежали, вытянувшись на полотенцах, или сидели на раскладных стульях под навесами и пляжными зонтиками. А каким восхитительным был этот берег на восходе солнца и в нежном прикосновении летних сумерек!

Почему же так долго он лишал себя этого наслаждения? Обвинять обстоятельства он не мог, в сущности, и Линдси ни при чем. У него была возможность приезжать сюда чаще, и он должен был ею воспользоваться. Ради бабушки, ради себя. Но он выбрал самый простой способ, вместо того чтобы пытаться объяснить, почему сюда не желает возвращаться его жена, и искать надуманные предлоги для нее и для себя. Или начать спорить с Линдси, когда она предлагала отправиться на Кейп Код или Мартас-Винъярд или даже в Европу на Лазурный Берег.

Он устранился, попробовал замять проблему и на самом деле все еще больше усложнил, даже более того, Эли утратил нечто очень важное. И если он не вернет это сейчас, ему некого будет винить, кроме самого себя.

И Эли пошел по берегу по направлению к пирсу. Он вспомнил о своем ярком летнем любовном романе с одной девушкой здесь, накануне поступления в колледж. О том, как они с отцом ловили рыбу, не имея ни малейшего представления о правилах рыбной ловли. Потом к нему пришли еще более давние воспоминания из далекого детства, когда он с местными мальчишками копался здесь в песке в поисках пиратских сокровищ.

Он вспомнил «Приданое Эсмеральды». Старинную, но все еще живую легенду о сокровище, захваченном пиратами в ходе жестокого морского сражения, а затем утраченном ими, когда пользовавшийся жуткой славой пиратский корабль «Калипсо» потерпел крушение на рифах Виски Бич, фактически у самого подножия Блафф-Хауса.

На протяжении долгих лет Эли слышал множество версий этой легенды, а ребенком вместе с друзьями пытался отыскать клад. Как же они тогда хотели найти драгоценности и стать современными пиратами!

Но, подобно многим незадачливым искателям кладов, они не обнаружили ничего, кроме крабов и ракушек. Но как же он любил те давние увлекательные поиски долгими летними солнечными днями!

Он сроднился с Виски Бич, где даже скалы отвечали ему взаимностью. Эли здесь всегда было хорошо. Остановившись, он посмотрел на пенящиеся у ног волны и почему-то почувствовал уверенность, что ему и теперь будет здесь хорошо.

Эли прошел значительно дальше и оставался на улице дольше, чем поначалу намеревался, но теперь, повернув обратно, мечтал о стаканчике виски у камина как о настоящем удовольствии, как о ценной награде, а не как о способе бегства от реальности или средстве забвения.

Наверное, следовало бы что-то приготовить себе поесть, он ведь совсем забыл об обеде. В животе заурчало, и Эли неожиданно вспомнил, что ничего не ел с самого утра.

А это означало, что он изменил еще одному слову, данному себе: попытаться набрать потерянный вес и начать вести более здоровый образ жизни. Соседка позаботилась о продуктах для него, поэтому…

Подумав о ней, он бросил взгляд на дюны и увидел «Смеющуюся чайку» и множество соседних домиков вокруг. Ярко-голубой цвет сайдинга на ее доме выигрышно выделялся на фоне пастельных и кремовых тонов соседних строений. Кажется, когда-то этот коттедж был обычного серого цвета. Однако по необычной форме дома с заостренным фронтоном, низким скатом крыши и стеклянным выступом солярия его можно было сразу отличить от всех остальных.

Эли заметил, что в доме включен свет, чтобы рассеять надвигающуюся мглу.

Я сейчас же пойду к Эйбре, решил Эли, и расплачусь с ней наличными. И об этом можно будет забыть. А по дороге домой вспомню о прошлом всех домов в округе и об их жильцах.

Теперь у него появилось нечто по-настоящему радостное и непритворное, о чем он мог сообщить родственникам. Ходил на прогулку по берегу (подробно описать) и по пути домой зашел к Эйбре Уолш. Бла-бла-бла, новая краска на «Смеющейся чайке» очень хорошо смотрится.

Вот видите, озабоченные моим состоянием родственники, я больше не отгораживаюсь от людей. Хожу в гости, завожу знакомства. Жизнь постепенно входит в нормальное русло.

Поднимаясь на дюны, Эли мысленно сочинил письмо. Затем повернул на гладкую, посыпанную гравием дорожку рядом с небольшим двориком, окруженным кустарником, с обилием садовой скульптуры: с фантастической русалкой, устроившейся на собственном хвосте, с лягушкой, играющей на банджо, и с маленькой скамеечкой с опорами в виде крылатых фей. Он был настолько поражен непривычным для него оформлением двора и тем, как идеально оно подходило стилю дома, что не замечал движущихся фигур за окном солярия до тех пор, пока не открыл дверь дома.

Несколько женщин с разной степенью тренированности и изящества приподнялись на ковриках для занятия йогой и приняли позу, которую Эли определил как «позу Смотрящей Вниз Собаки».

На большинстве участниц тренинга были костюмы для занятий йогой: цветные топики, обтягивающие лосины – то, что ему часто приходилось лицезреть в спортивных залах. В те времена, когда он еще следил за своей формой. На некоторых были обычные спортивные штаны или шорты.

Все они не очень уверенно выбросили вперед ногу затем поднялись, слегка покачиваясь. Нога, вытянутая вперед, согнута, нога, вытянутая назад, прямая, руки вытянуты.

Немного смущенный, Эли сделал шаг назад к двери, когда вдруг понял, что всеми этими упражнениями руководит Эйбра.

Она приняла нужную позу. Ее густые волосы были завязаны сзади в хвост. Топик темно-лилового цвета подчеркивал длинные, красиво очерченные руки. Лосины серого цвета плотно облегали узкие бедра и длинные ноги и доходили до крупных, но длинных ступней, пальцы на которых были покрыты лаком того же лилового цвета, что и топик.

Эли был поражен увиденным. Он не мог оторвать глаз от Эйбры, которая – за ней ее движения тут же повторили и все остальные – наклонилась назад, занесла руку над головой, повернула торс, подняла голову.

Затем она выпрямила вытянутую вперед ногу, резко подалась вперед, наклонилась вниз, рукой коснувшись пола рядом с вытянутой вперед ногой. Другая рука устремилась вверх вертикально, указывая на потолок. И вновь она повернула торс. Прежде чем Эли успел сделать шаг назад, она повернула также и голову. Их взгляды встретились.

Эйбра приветливо улыбнулась. Так, как будто ничуть не удивилась его появлению и даже ждала его прихода.

Эли все-таки попятился, жестом попытавшись извиниться за невольное вторжение, но Эйбра уже выпрямилась. Он заметил, что она, пробираясь между ковриками и телами, подала знак одной из женщин.