– А твой отец Таркол? – напряжённо спрашивал Дандор. – Он умер? Должно быть, так, раз он не позвал меня.

– Он умер всего несколько лет назад, – рассказал учёному Крейн. – И тебя он так и не позвал, потому что ничего не помнил о своей жизни на этой планете.

Он рассказал Дандору историю об отцовской амнезии, о тайне, которая омрачала всю его жизнь. И увидел, как глаза старого учёного затуманили слёзы.

– Таркол, наш великий король, мой друг, умер вдали на Чолу, не помня ни о своём народе, ни о своём мире, – прошептал Дандор. – Он жил среди чуждого народа, в то время как мы скорбели по нему как по умершему. И ты, его сын, от женщины с Чолу! Это рука Судьбы, что ты, сын Таркола, принёс наконец весть об успехе героической попытки твоего отца.

– Ты сказал, что понял: я – сын Таркола, как только увидел моё лицо! – произнёс Крейн. – Но я ведь не похож на него, за исключением моих волос и глаз. Как ты смог понять?

– Ты поймёшь это, когда встретишься с Лану, своим сводным братом, королём Бэры, – ответил Дандор.

– Моим сводным братом? – воскликнул Филип Крейн.

– Да, – кивнул Дандор, – когда твой великий отец Таркол покинул Бэру, отправляясь в это опасное путешествие, то оставил здесь малолетнего сына, Лану. Если бы Таркол не вернулся, то королём стал бы его сын, при моём регентстве, пока не достигнет совершеннолетия. Ныне же он – король Бэры. Я отправил Кро, своего робота-слугу, в Ингомар, привезти сюда Лану. Вызвать его по обыкновенному голосовому конусу я не посмел, так как это сообщение может быть услышано Сурпом.

– Сурпом? – переспросил с всё возрастающей ошеломлённостью Крейн. – А кто он?

– Сурп – это могущественный вельможа, который давно строил козни против короля Лану и настроил против него народ. Если Сурт узнал, что король здесь, в этой одинокой башне посреди пустыни, то смог бы ухватиться за такой шанс убрать его с дороги. Потому что Сурп сам стремится влезть на трон – предатель!

– Марсианский король – мой сводный брат! – ошеломлённо ахнул Филип Крейн. – А я – наполовину марсианин! Не могу поверить! Однако у меня всю жизнь были какие-то смутные воспоминания о каком-то другом месте, какой-то другой жизни.

– Да, это так, – подтвердил Дандор. – Потому что мы, бэряне, обладаем определённым даром наследственной памяти, переходящей от отца к сыну, синаптическая матрица в мозгу отца имеет тенденцию воспроизводиться в мозге сына. Не пострадай ментальная синаптическая матрица твоего отца от шока, ты бы унаследовал от него полные воспоминания об этом мире.

– Наполовину марсианин! – выдохнул Филип Крейн. Лицо Кей было белым, а её карие глаза умоляли, когда она посмотрела на него.

– Филип, но для тебя от этого не будет никакой разницы… И что из того, что в твоих жилах течет отчасти марсианская кровь? – серьёзно спросила она. – Ты же по-прежнему хочешь вернуться на Землю, со мной?

– Да, конечно, – медленно произнёс он. – Я всё ещё ошеломлён… Но я обещал, что ты вернёшься целой и невредимой.

Дандор подошёл к окну и обеспокоенно вгляделся в ночь.

– К этому времени Кро уже должен был вернуться вместе с Лану, – пробормотал он себе под нос. – Если их остановил Сурп… – Затем его глаза вспыхнули. – Вон они! Видишь вдали их Червя?

Крейн вгляделся во всхолмленную охровую пустыню. Сейчас видно было намного хуже, так как зашла более близкая луна. Неподвижная колдовская равнина, беспредельно пустынная, оживляемая лишь странными мелькающими, блуждающими огоньками, которые словно в танце проплывали над бескрайними песками.

Через гребень в нескольких милях от башни двигалась здоровенная, похожая на змею, блистающая при лунном свете металлическая штука, похожая на змея машина, которую Дандор назвал Червем. Она с громадной скоростью неслась по пескам к старой каменной башне.

Вскоре они услышали, как эта машина остановилась у подножия башни, а потом услыхали поднимающиеся по каменной лестнице шаги. Тяжёлые, лязгающие шаги робота и более лёгкая поступь человека.

Филип Крейн напрягся. Приближался его сводный брат, король этой планеты!

Лану вошёл в помещение первым. Он был высоким, почти таким же высоким, как Филип Крейн. Одежда его состояла из блестящего багряного плаща поверх белой туники. Обувью ему служили мягкие кожаные сандалии с высоко поднимающимися по ногам ремешками, а его иссиня-чёрные волосы не были прикрыты никаким головным убором. На поясе же у него висела серебристая трубка длиной в несколько дюймов.

– Дандор! – воскликнул он, входя. – Кро сообщил мне, что великий план наконец сработал! – В голосе его звенело ликование. – Если это так, то это означает новую жизнь для нашей умирающей планеты! И это означает конец Сурпу и его изменническим замыслам!

Лану вдруг поражённо умолк, когда увидел Филипа Крейна. При виде землянина его тёмные глаза вылезли из орбит. Филип Крейн тоже застыл как каменный в полном оцепенении, когда посмотрел на своего царственного сводного брата. А со стороны Кей раздался недоверчивый вскрик.

– Филип! Да это же… ты!

Лицо Лану, короля Бэры, было точной копией лица Филипа Крейна!

Однако лицо короля носило более надменное и нетерпеливое выражение, и казалось чуть расплывшимся, но в остальном являлось зеркальным отражением лица Крейна. Сводные братья были двойниками.

– Что это ещё за дьявольское волшебство? – выкрикнул Лану, и его рука метнулась к оружию у него на поясе. – Этот человек – да это же я!

Но иссохшее лицо Дандора светилось улыбкой. Старый учёный посмотрел на остолбеневшего Крейна.

– Теперь ты понимаешь, почему я понял, что ты – сын Таркола, как только тебя увидел, – сказал он, обращаясь к Крейну.

– Сын моего отца? – изумлённо воскликнул Лану. – Ты хочешь сказать, что этот человек – мой брат?

– Твой сводный брат, – поправил Дандор.

Старый учёный всё объяснил.

И Филип Крейн во время этого объяснения стоял как человек до крайности изумлённый. Этот марсианский правитель, его сводный брат, и его двойник! Это добавляло последний штрих ко всему тому, что испытал Крейн.

Кей переводила изумленный взгляд с одного мужчины на другого, словно не в состоянии поверить своим глазам. Один – в запятнанной земной одежде цвета «хаки»; другой – в царственном марсианском наряде. Но по лицу и физически молодые люди являли собой точные копии друг друга.

– Сводный брат с Чолу, да? – пробормотал себе под нос Лану, а затем с подозрением сообщил Крейну: – Ты понимаешь, что я – старший сын… и что правлю Бэрой по праву?

Филип Крейн кивнул и с затруднением произнёс:

– У меня нет никаких притязаний на трон Бэры.

– Мы найдём тебе какое-нибудь место при дворе, – покровительственно продолжил Лану, обращаясь к Крейну, – хоть ты лишь наполовину бэрянской крови. И ты будешь нам полезен, помогая выполнить чолуанскую половину великого плана.