Подняв крышку стоящего на низком столике заварочного чайника, Йоси обнаружила в нем старые, оставшиеся с прошлого раза чайные листья. Прикинув, сколько времени и сил надо потратить на то, чтобы выбросить их, вымыть чайник и заварить свежие, она решила, что результат того не стоит. Йоси всегда готова помочь другим, но стараться ради себя уже не могла. Зачем? Она залила старые листья теплой водой из большого чайника и некоторое время просто сидела, прихлебывая безвкусный напиток, глядя перед собой, ничего не видя и думая о новой беде, о новой проблеме, куда более значительной и потенциально опасной, чем обычные, повседневные.

Домовладелец сообщил, что хочет снести их старый деревянный домишко и построить на его месте современный многоквартирный дом со всеми удобствами, жить в котором будет намного приятнее, но Йоси сразу встревожилась, решив, что это только предлог для того, чтобы избавиться от них. Если так случится, им просто будет некуда идти. И даже если удастся вернуться потом в новый дом, арендная плата может оказаться непосильной. Переезд же в другое место потребует огромных затрат, а ее зарплаты и без того едва хватало только на самое необходимое, так что о сбережениях не приходилось и говорить.

«Мне нужны деньги». Мысль эта в последнее время преследовала ее неотступно, превратившись в навязчивую идею. Скромная страховка, которую Йоси получила после смерти мужа, ушла на лечение свекрови, и сейчас у нее не было буквально ничего. Сама Йоси закончила лишь среднюю школу и твердо намеревалась отправить Мики, по крайней мере, в неполный колледж, но даже эти планы выглядели нереальными. Пенсионные накопления — о них не могло быть и речи. Работа в ночную смену изматывала, однако о том, чтобы бросить ее, Йоси даже не помышляла. Она мечтала найти еще одну работу. А в таком случае возникала другая проблема: найти кого-то, кто присматривал бы за больной старухой. Обычно Йоси удавалось без особого труда отыскивать нужные решения, но сейчас, как она ни старалась, на пути к выходу постоянно возникали какие-то препятствия.

Тяжелые размышления завершились протяжным вздохом, на который тут же последовал отклик из комнаты свекрови.

— Йоси, это ты? — раздался слабый голос.

— Да, я вернулась.

— У меня здесь все промокло.

Несмотря на вежливо-вопросительную интонацию, это был приказ, требующий незамедлительного исполнения.

— Сейчас, — отозвалась Йоси и, сделав последний глоток слабого, едва теплого чая, заставила себя подняться.

Она уже давно забыла, какой скупой и ворчливой была свекровь в первые годы их брака. Сейчас ей приходилось иметь дело с жалкой, беспомощной старухой, которая во всем зависела от невестки.

Впрочем, если подумать, от нее зависели все, и в этом, наверное, заключался смысл ее жизни. Так было даже на фабрике. Йоси называли Шкипером, и, действительно, именно она следила за тем, чтобы конвейер работал непрерывно и без сбоев. Добровольно взятая роль придавала сил, помогала держаться на протяжении всех пяти с половиной часов однообразной, утомительной смены, была единственным источником гордости. Горькая правда состояла в том, что ей никто не помогал. Оставалась только гордость, понуждающая работать, не позволяющая опускать руки, несмотря ни на что. Все личное, все важное, все, что имело для нее какое-то значение, Йоси давно сложила в один пакетик, который туго перевязала и убрала подальше с глаз долой. На пустыре же выросли и разрослись, пустив глубокие корни, усердие и старание. За счет такого фокуса ей и удавалось держаться на плаву. Не говоря ни слова, Йоси прошла в большую комнату, где ее встретил сильный запах нечистот. Подавив отвращение, она раздвинула шторы и открыла окно, выгоняя вонь из дому. Рядом, не более чем в метре, находилось окно кухни соседнего деревянного коттеджа. Как будто заранее зная, что будет дальше, соседка демонстративно захлопнула ставни. Йоси стиснула зубы от злости, понимая вместе с тем, что бедняжке можно только посочувствовать — кому приятно с самого утра вдыхать запах экскрементов.

— Поторопись, дорогуша, — пробормотала старуха, кряхтя и беспокойно ерзая на матрасе и, по-видимому, совершенно ничего не чувствуя.

— Лежите спокойно, — сказала Йоси, — а то извозитесь вся.

— Мне же неудобно.

— Не сомневаюсь.

Подняв легкое летнее одеяло, она начала снимать со свекрови ночную сорочку, думая о том, насколько было бы легче и приятнее менять детские подгузники. Йоси не забыла, как возилась с малышкой Мики, как пачкалась порой в детских какашках, как протекали иногда подкладки, но тогда эти неприятности казались мелочами. Почему же теперь все такое отвратительное, омерзительно грязное и вонючее?

Ей почему-то вдруг вспомнилась Яои Ямамото. Дети у той были еще маленькие, младший только-только вырос из пеленок. Йоси помнила, как сама радовалась этому моменту. А вот Яои почему-то не радуется. Более того, в последнее время она вообще какая-то странная. Конечно, муж ударил ее в живот, так что поводов веселиться, может быть, и нет, но Йоси почему-то казалось, что Яои просто действует ему на нервы. Она по опыту знала, что обычно мужчины не имеют ничего против того, чтобы жена много работала, в то же время некоторых, особенно тех, кто и сам лишний раз пальцем не шевельнет, такое положение раздражает. Таким был и ее муж, умерший от цирроза печени пять лет назад. Йоси хорошо помнила: как она ни старалась, как ни угождала свекрови, как ни крутилась, прихватывая любую работу ради пополнения семейного бюджета, ее супруг только глубже и глубже погружался в депрессию.

Может, Яои и надоела-то своему в первую очередь из-за того, что лезла из кожи вон ради семьи. Похоже, он такой же эгоистичный мерзавец, каким был и ее собственный муж. Так уж в жизни ведется, что самым ленивым мужчинам достаются самые энергичные женщины. Впрочем, с этим ничего не поделаешь, надо только покорно опустить голову и терпеть.

Ловкими, натренированными движениями Йоси сменила подкладку, потом ополоснула грязную в туалете и положила в стиральную машину в ванной. Конечно, было бы куда удобнее пользоваться одноразовыми подкладками, но они слишком дорогие.

— Я вспотела, — пожаловалась старуха, когда Йоси выходила из комнаты.

Таким образом она давала понять, что пора сменить и сорочку. С этим можно было и подождать.

— Знаю.

— Но мне неудобно, — заныла свекровь. — Я простужусь.

— Придется подождать, пока я не закончу.

— Ты нарочно заставляешь меня ждать.

— Вы знаете, что это неправда.

Голос ее прозвучал достаточно вежливо, но в какой-то момент Йоси захлестнуло дикое желание придушить старую каргу. «Хотела бы я, чтобы ты простудилась, — подумала она. — Хотела бы я, чтобы ты подхватила воспаление легких и умерла. Какой бы груз свалился с моих плеч». Впрочем, она тут же подавила в себе нечаянный порыв. И что только лезет в голову? Как можно желать смерти тому, кто нуждается в твоей помощи? Это все равно что беду кликать.

В соседней комнате прозвенел будильник. Почти семь. Мики пора вставать и собираться в школу.