Но серьезный отпор, на который надеялся ас-Сулами, так и не был дан – по крайней мере в первые годы после создания христианских королевств. Разногласия среди мусульманских правителей продолжались, что делало невозможным серьезное, долгосрочное и эффективное сопротивление. Франкам удалось закрепиться в Иерусалиме и утвердить там свою власть. Но те христиане, которые рисковали всем, что имели, даже самой своей жизнью, отправляясь за тысячи миль, чтобы посетить святые места на Востоке, оказавшись в Иерусалимском королевстве, испытывали то восторг, то смертельный ужас, порой попеременно в течение одного дня. По словам мусульманского автора, который процитировал Тору, Иерусалим был «золотой чашей, полной скорпионов»[33]. Однако эти опасности делали паломничество еще более привлекательным, поскольку страдания считались необходимыми для искупления грехов и спасения души, к чему и стремились пилигримы. И все же мало кому хотелось лежать на обочине дороги растерзанным, с перерезанным горлом. Когда крестоносцы-христиане обосновались в своем новом королевстве в центре мира, стало ясно, что им понадобится защита. Так началась история тамплиеров.

Орден рыцарей Храма был основан в Иерусалиме в 1119 году, а официально признан между 14 января и 13 сентября 1120 года[34]. Точной даты нет, потому что поначалу его появление едва ли кто-то заметил. Он возник не на волне народного запроса, не в результате какого-либо дальновидного плана, родившегося в новых христианских государствах или у церковных властей западного христианского мира. Ни одна из сохранившихся хроник того времени, христианская ли, мусульманская ли, не упоминает о зарождении ордена, и сменилось несколько поколений, прежде чем история появления тамплиеров была записана – разумеется, под влиянием положения, которое орден уже занял к тому времени[35]. Но удивляться тут нечему. Помыслы правителей, жителей, историков и хронистов Иерусалима в 1120 году были заняты совсем другим.

Крестоносцы, пришедшие на Святую землю, были чужеземными захватчиками, которым нужно было утвердить свою власть над населением, состоявшим из представителей разных культур и вероисповеданий: мусульман – суннитов и шиитов, иудеев, греческих и сирийских православных христиан, самаритян и нищих переселенцев, прибывших со всех концов Европы. Новым хозяевам этой земли надо было как-то выживать в этом смешанном окружении, зачастую откровенно враждебном. В 1113 и 1114 годах в Сирии и Палестине произошли сильные землетрясения: целые города сровняло с землей, множество людей погибло под обломками рухнувших домов. Почти каждый год весной происходили нашествия мышей и саранчи: они кишмя кишели в полях и виноградниках, уничтожали посевы и объедали кору с деревьев. Временами луна и небо окрашивались в кроваво-красный цвет. Все это сильно действовало на суеверных переселенцев. Казалось, сама земля желала изгнать крестоносцев, а небеса – покарать их за завоевание[36].

Но не меньше, чем нашествия вредителей и тревожные знамения, их беспокоили вопросы обороны и безопасности. Все двадцать лет, прошедшие с тех пор, как франки завоевали Иерусалим и создали четыре государства, им приходилось отчаянно сражаться за свой плацдарм на побережье. В результате крестоносцам удалось взять города Акра, Бейрут и Триполи, и этот успех стал возможен в том числе благодаря регулярному притоку войск с христианского Запада (включая крупную экспедицию из Скандинавии под командованием короля Норвегии Сигурда, который помог королю Балдуину в 1110 году захватить Сидон). Однако эти впечатляющие территориальные завоевания не меняли того, что жизнь под палящим солнцем Левантийского побережья оставалась опасной и непредсказуемой.

В 1118 году Балдуин, первый король Иерусалима, умер. Через три недели вслед за ним в могилу сошел главный представитель Римской церкви в королевстве, патриарх Иерусалима Арнульф. Им на смену пришли граф Эдессы, опытный крестоносец, ставший королем Балдуином II, и Гормон де Пикиньи, энергичный священник родом из знатной семьи с севера Франции. Оба были фигурами грозными, но тем не менее смена власти побудила сельджуков и Фатимидов одновременно начать вторжения на земли христиан, что привело к новому витку военного противостояния. Защита королевства требовала решимости и значительных человеческих ресурсов, и франкам приходилось действовать на пределе возможностей. Историк Фульхерий Шартрский писал об этом так: «Удивительное чудо, что нам удавалось выживать среди многих тысяч [врагов]»[37].

1119 год выдался тяжелым, как никогда: произошли сразу два ужасных события. Первое несчастье случилось в Святую субботу, 29 марта, и последовало за чудом схождения благодатного огня в храме Гроба Господня. В ходе этого ежегодного ритуала, проводящегося накануне Пасхи, масляная лампада, хранящаяся у скалы, где находится гробница Христа, самопроизвольно вспыхивает; от священного пламени зажигают свечи и лампы верующих, которые собираются в храме, чтобы своими глазами увидеть это чудо. В 1119 году после его свершения 700 пребывавших в экстазе паломников вышли из церкви и направились в пустыню, к реке Иордан, чтобы окунуться в ее воды и возблагодарить Господа. От восточных стен Иерусалима до Иордана было тридцать два километра пути, но паломникам не удалось пройти его до конца. Хронист Альберт Аахенский записал, что, когда они спустились с гор в «безлюдное место» у реки, вдруг «появились сарацины из Тира и Аскалона [эти два города еще находились в руках мусульман], вооруженные и свирепые». Они напали на паломников, «совершенно безоружных», «утомленных многодневной дорогой и ослабленных постом во славу Иисуса». Сражения не было: «кровожадные нечестивцы преследовали их, триста человек зарубили и шестьдесят взяли в плен», – засвидетельствовал Альберт[38].