добралась, расскажи, кто там такой дурной, что почти на год приютил чужого ребёнка! И никто из соседей ничего не сказали участковому?

– Мы там отдыхали, – начала она объяснять. – Не прошлым летом, а на год раньше. Каждый день я бегала покупать козье молоко у одного старика. Он жил не со всеми, а в стороне, но электричество к нему протянули. Родни у деда Спиридона нет, а те, кто живут поблизости, считают его чокнутым и почти не общаются. За девять месяцев я никого из них не видела. Сама тоже никуда не выходила с его двора, а забор там в мой рост.

– А с какого бодуна он тебя приютил? Каким бы он ни был придурком, зачем ему такая обуза?

– Во-первых, я ему заплатила, – сказала Настя. – В голове у него давно ничего не держится, так что я напоминала об этой плате. Во-вторых, я ухаживала за козами, помогала ему в огороде и мы вместе копали картошку. А потом откуда вы взяли, что я ему мешала? Я всё лето и большую часть осени, когда не занималась его хозяйством, просидела в позе лотоса на сеновале. Когда сильно похолодало, пришлось спуститься.

– И какие результаты девятимесячного сидения на чердаке? – с сарказмом спросил майор.

– На сеновале, – поправила девочка. – Вот вы смеётесь, а мне удалось достичь уровня васирара! Осталась только одна ступень, и я достигну мокши! К вашему сведению, я легко научилась говорить по-английски, а вчера за один день выучила всю алгебру. Правда, нужно ещё заняться практикой, но думаю, что за сегодня это успею, если вы не будете долго меня мурыжить.

– Я бы тебя долго мурыжил! – мечтательно сказал он. – Жаль, что нет таких прав! Значит, свободно говоришь по-английски? Сейчас проверим, далеко ли ты до мокши!

Он позвонил и попросил подойти какого-то Владимира. Через пару минут в кабинет вошёл молодой капитан.

– Проверь познания этой девицы в английском, – попросил майор.

Настя минут пять болтала с этим офицером на языке Шекспира, узнала, что его зовут Владимиром Дмитриевичем, и несколько раз сделала замечания, когда он ошибался.

– Всё в порядке, – сказал Владимир. – Язык она знает лучше меня.

– А в школе у меня были по нему одни тройки! – вставила девочка и уже не в первый раз подействовала на майора магией.

В результате она через десять минут вместе с отцом ехала домой.

– Ты не перестаралась? – спросил он. – Фадеев выглядел каким-то пришибленным.

– У него проблемы с индийской философией! – прыснула Настя. – Путает последователей вайрагья с кришнаитами! Один пункт из трёх мы выполнили. Или ещё нет?

– Выполнили, – успокоил отец. – Дело он закрывает. Не знаю, о чём вы говорили, но разговор записывался. Интересно, что о тебе будут говорить в Управлении.

– Скажут, что твоя дочь большая чудачка, но умница и вундеркинд, – засмеялась она. – Ничего порочащего говорить не будут, разве что кто-нибудь из начальства посоветует отодрать меня ремнём. Ты такой совет переживёшь, а я тем более. Теперь можно не скрываться и заняться школой!

– Школой займёшься с матерью, когда купим форму и всё остальное, – сказал он. – Не будем ждать, пока я продам твой кинжал. Скажешь матери, чтобы сняла деньги со счёта. Заодно экипируете Олю. Сегодня можно и сходить.

Отец остановил машину у подъезда, высадил Настю и поехал на службу. Она открыла дверь своим ключом и бегом поднялась по лестнице. На площадке столкнулась с соседкой.

– Господи, Настенька! – запричитала та. – Нашлась! А мы уже чего только не передумали! Куда же это ты пропала?

– Не могу об этом говорить, тетя Надя! – сделав круглые глаза, ответила девочка. – Со мной не случилось ничего страшного, но идёт следствие, и я дала подписку о неразглашении. И хотела бы вам всё рассказать, но не имею права.

Открыв дверь, она вошла в квартиру, гадая, какие сплетни сегодня разнесёт соседка. Есть такие, кого хлебом не корми, дай только почесать языком. Ну и ладно, это было ожидаемо. Живём не в деревне, сплетниц в доме немного, а большинству остальных Настя до лампочки, многие её даже не знают.

– Мама, ты чем занята? – спросила она сидевшую у телевизора мать. – Я имею в виду не твой сериал, а вообще.

– Если вообще, то ничем, – ответила она. – Через десять минут досмотрю и свободна. Обед приготовлен вчера, нужно только разогреть. А почему спрашиваешь? И скажи в двух словах, что у тебя с полицией.

– Дело закрыли, – уложилась в два слова Настя. – А спрашиваю потому, что нужно совершить променад. Отец сказал, что не будет торопиться с продажей кинжала, а нам нужно снять деньги и пробежаться по магазинам. Купим мне и Оле по одному платью и что-нибудь вроде юбки, блузки и джемпера. Заодно посмотрим нижнее бельё. У меня кое-что есть, а у Оли одни панталоны на завязках. В общем, нужно прибарахлиться. Отец хотел, чтобы мне купили школьную форму, но думаю, что обойдёмся платьем. Зачем форма, если она понадобится только к следующему учебному году? Пойти на разборки в школу и сдать экстернат можно и в платье. Как тебе такая программа?

– Нормальная программа, – одобрила мать. – Сейчас досмотрю сериал, а ты пока объясни Оле, куда и зачем идём. Потом будет меньше вопросов.

Настя зашла в спальню и увидела на своей кровати сестру, её куклу и домового.

– Подъём! – разбудила она Олю. – Марк может спать, а тебя я забираю. Положи куда-нибудь куклу и снимай пижаму, будем надевать костюм.

– Зачем? – спросила сестра. – Не хочу на улицу, там холодно.

– Сейчас поедем покупать нам одежду, – объяснила девочка. – На улицу выйдем ненадолго, в основном будешь ехать в троллейбусе и гулять в магазине. Оля, раздевайся быстрее! Я не буду всё объяснять: это слишком долго. Сейчас увидишь сама. И учти, что одежду мы тебе подберём сами, потому что ты в нашей не разбираешься. Чтобы в магазинах не было капризов.

Капризы были. Малышка с удовольствием прокатилась в троллейбусе, да и магазины вызвали интерес, но предложенное платье мерить отказалась. Дошло даже до слёз.

– Как такое можно носить? – всхлипывала она. – У меня все коленки голые! Ни одна женщина не наденет такого, потому что это урон чести!

– Давай примерим, а дома спрячем в шкаф, – предложила мать. – Никто не заставит тебя носить это платье.

С трудом уломали надеть в примерочной сначала платье, а потом джинсовую юбку.

– Надо показывать не мультики, где у всех платья с подолами до земли, – сердито сказала мать Насте, – а какие-нибудь фильмы про детвору её возраста. Не знаю, снимают ли такие сейчас, но есть много советских. Она лучше узнает нашу жизнь