составе римской армии. Например, армия императора Юлиана (360–363 гг.) по всем имеющимся описаниям — это уже не римская, а скорее варварская армия. Ее любимое боевое построение — «голова свиньи», перед началом сражения она испускает боевой клич варваров, в честь победы по варварскому обычаю поднимает императора на щит. К началу V в. армия Западной Римской империи уже полностью состоит из варваров, только среди офицеров еще значительную часть составляют римляне, а, как отмечает Ф.Лот, слово солдат (miles) в латинском языке становится синонимом слова варвар ([151] рр.250–253).

В самом факте распространения варваров в армии и в целом в империи не было ничего ужасного. Римская империя была многонациональным государством, и объединила многие народы под сенью своей цивилизации, в том числе народы, стоявшие в свое время на весьма низком уровне развития. Большая часть народов, населявших западные и центральные провинции империи (например, галлы, иберы, аквитаны, далматы, пунийцы, ливийцы и прочие), были в свое время полностью романизированы; они практически даже забыли тот язык, на котором говорили до установления римского господства. То же самое, по-видимому, произошло и с первыми варварами, поселившимися в пределах империи в I–II вв.[18] В частности, как указывают историки, все германские офицеры и большая часть солдат-германцев, служивших в римской армии, были полноправными римскими гражданами и в абсолютном большинстве были лояльны империи. Они прекрасно воевали с врагами Рима, в том числе с германскими армиями: этому, кстати, способствовал тот факт, что у германцев не было чувства принадлежности к единой нации: каждый принадлежал к своему племени, но не более того ([130] р. 621–622). При этом, даже внутри племенных союзов, например, франков или аламаннов, существовала непримиримая вражда между разными племенами, входящими в эти союзы. Кроме того, служба в армии первоначально способствовала романизации варваров, заставляя их выучить латинский язык и подчиняться римским порядкам. Однако с какого-то момента (по-видимому, в течение IV в.) наплыв варваров в империю и в армию стал столь велик, что полной их романизации уже не происходило. И хотя лояльность германцев и других варваров к Риму к началу V в. сохраняется, но факт остается фактом — в империи начинает формироваться и развиваться культура, очень сильно отличающаяся от римской. В дальнейшем именно по линии культурных различий произойдет разрыв, который во многом и определит судьбу Западной Римской империи.

В конце IV в. — начале V в. началась новая волна вторжений в Римскую империю варваров, проживавших до того времени вдоль ее границ — готов, вандалов, свевов, аланов, англов, саксов и других. Одна из причин более активных вторжений заключалась во внутренних конфликтах, происходивших в то время на территориях проживания этих народов. Например, известно, что готы мигрировали на территорию Римской империи, спасаясь от гуннов. Другая причина связана, очевидно, с появлением огромного количества пустующих земель внутри Римской империи, что конечно же привлекало желающих поселиться на этих землях.

Вторжения варваров происходили и раньше. Например, в «век 30 тиранов» (III в.) они несколько раз вторгались на территорию Галлии, Испании, и даже Греции и Африки. Поскольку правительство в Риме в то время было парализовано междоусобными войнами и распрями и не было способно руководить обороной, то в Галлии сформировалось самостоятельное правительство во главе с Постумом, которое быстро прогнало варваров обратно за Рейн и в течение многих лет не допускало повторных атак. Не было ничего исключительного и в численности племен, нападавших на Рим в этот период (конец IV в. — V в.). Известно, что численность всего народа вандалов, захвативших в середине V в. африканские провинции, Сицилию, Сардинию и разграбивших Рим, включая присоединившихся к ним аланов, составляла всего 80 тыс. человек, вместе с женщинами и детьми[19] — таким образом, около 20 тыс. мужчин, способных сражаться. Народ остготов, захвативший в конце V в. всю Италию, был столь малочисленным, что, как указывает Ф.Лот, во время своего передвижения смог целиком разместиться в маленьком (в то время) городе Павия на севере Италии, и, по оценкам, располагал также около 20 тыс. мужчин, способных держать оружие ([151] р.264). А численность всех готов, включая как остготов, так и вестготов, установивших в V в. свой контроль, помимо Италии, почти над всей Испанией и над большей частью нынешней территории Франции, по данным античного автора Евнапия, составляла порядка 200 тыс. чел., включая женщин и детей. Как отмечает А.Джонс, из этого следует, что численность войска вестготов и остготов составляла примерно по 25 тысяч ([130] р.195). Таким образом, каждый из этих трех народов (вандалы, вестготы и остготы), которые поделили между собой к концу V в. большую часть Западной Римской империи, имел армию в размере приблизительно 20–25 тыс. человек. Всего же, если учесть также племена франков, бургундов, свевов, англов и саксов, захвативших остальные территории, общее число варваров, поселившихся в пределах империи в течение V в., по-видимому, ненамного превышало цифру в полмиллиона, включая женщин, детей и стариков, а их армии в сумме не превышали 150–200 тысяч человек.

Если вспомнить, какие вторжения пришлось пережить Риму в более древней истории, то эти цифры кажутся небольшими. Например, в 109–101 гг. до н. э. Риму пришлось отражать нашествие германских племен кимбров и тевтонов. Война с ними длилась несколько лет, причем римские войска потерпели несколько сокрушительных поражений: лишь в одном сражении в 105 г. до н. э. при Аросио потери римской армии составили порядка 100 тысяч[20]. Тем не менее, в ходе сражений в следующем, 104 г. до н. э. было взято в плен около 140 тыс. варваров. В 102–101 гг., когда кимбры и тевтоны, опустошив Южную Галлию, вторглись уже на территорию Италии, и еще раз разбили римскую армию, римскому полководцу Марию наконец удалось с ними справиться полностью: в двух сражениях было перебито 230 тыс. варваров, и еще около 80 тыс. взято в плен в качестве рабов. С учетом этого, можно предположить, что в момент своего вторжения в 109 г. в Южную Галлию и Италию армия кимбров и тевтонов насчитывала несколько сотен тысяч человек, то есть превышала все варварские армии, вместе взятые, которые мы видим в V в.н. э. на территории Римской империи. О достоверности приведенных цифр свидетельствует хотя бы тот факт, что, по данным французского историка С.Николе, значительную часть армии Спартака в восстании рабов 73–71 гг. до н. э., насчитывавшую не менее 90 тыс. чел., составляли именно кимбры и тевтоны ([186] р.213; [194]). Учитывая, что средняя продолжительность жизни в то время, по-видимому, не превышала 30–40 лет, а продолжительность жизни рабов — была намного меньше, тот факт, что еще через 30 лет пленные кимбры и тевтоны смогли составить целую армию рабов — факт достаточно показательный, свидетельствующий о том, насколько многочисленным было их