Максим Абрамов исчез до того, как я охранник зашел в комнату и застал меня у окна. Вряд ли он смог заметить те эмоции, что бурлили во мне. Я и сама не могла разобраться, что чувствую…

— Думаю, теперь я могу со спокойной душей отпустить вас домой. — ранним утром, после осмотра, протянула молодая девушка, осмотрев меня с ног до головы. — Состояние ваше пришло в норму, все необходимые анализы вы получили.

— А что насчет рекомендаций? — поправив халатик, я села на кровати, свесив ноги вниз. Шакалова рядом не было, Абрамов несколько дней не давал о себе знать, так что я смогла расслабиться и спокойно поговорить с врачом. — Есть какие-то опасения…

— Миссис, вам не о чем беспокоиться. Ваши нервы плохо влияют на ребенка. — женщина обернулась на дверь, словно чувствуя присутствие Шакалова за ней, а затем немного понизив голос пробормотала: — Я попросила мистера Шакалова не улетать сразу домой. У вас будет неделя, чтобы прийти в себя. Правда теперь на этом острове и на частной вилле, зато можно будет оказать медицинскую помощь без проблем…

— Без проблем? — слова застыли в воздухе, а я как бы ни пыталась, так и не могла вспомнить, как попала на остров в больницу. Шакалов не отвечал на прямые вопросы, а спрашивать у персонала было бы странно.

— Да, да! — активно закивав головой, согласилась женщина. — Ваш муж проявил себя, как герой! Непогода, ночь, туман и сумасшедшие волны! А он просто взял и перевез вас сам на катере. К тому же, пошел на кражу таблеток из аптеки, а еще уговорил нашего лучшего гинеколога бросить семью в тайфун и приехать к вам на помощь.

— Тайфун? — с ужасом воскликнула я, выглядывая в окно. Когда я очнулась, все казалось таким же беззаботным, как и всегда. Кто бы мог подумать, что я столько пропустила…

— Мне не стоит этого говорить… — нагнувшись прямо к самому уху, врач замялась и осторожно протянула, словно боясь моей реакции: — Мой муж ради меня не пошевелит и пальцем. Когда я рассказала ему вашу историю, он назвал вашего мужа идиотом. Уже много лет я прошу его подарить мне хотя бы букет и единственное, что получаю каждый месяц — записки от его постоянных любовниц.

Под конец речи афро-американка в конец растрогалась. Ее голос дрогнул, хоть она и хотела казаться веселой. Я встала с постели и отошла к окну, давая ей время прийти в себя. Такие сильные личности, как она, вряд ли бы хотели чтобы их утешали молоденькие девочки-пациентки.

— Почему вы его не бросите? — вырвалось у меня, хоть я и хотела всем сердцем закончить этот разговор побыстрее.

— Все не так просто. Наши отношения начались, как что-то короткое и не обязательное, но спустя годы я вдруг осознала, что просто привыкла к нему. Уйти, значит начать все с начала. Это слишком сложно, когда тебе сорок и у вас трое детей. — вздохнув, она подобрала папки со стола, оставляя лишь выписку, а затем медленно двигаясь к выходу, громко протянула с веселой улыбкой: — Что же, миссис Шакалова, желаю вам и вашим детям крепкого здоровья. Надеюсь увидеть вас впредь только, как роженицу.

Обычно Шакалов заходил сразу после того, как доктор выходил из палаты. В этот раз я впервые ждала, когда он зайдет, но мужчина словно специально не спешил. Я вышла первая, застав, как тот разминает ушибленные кулаки и хоть спросить хотела другое, слова вырвались сами:

— Что с тем парнем?

— Жив и здоров. Лицо немного подпорчено, но не думаю, что он сильно страдает на больничном, получив законный отпуск от практики в вузе. — Кирилл усмехнулся и поднял взгляд на меня. Не знаю, что изменилось, но по спине прошли мурашки. Черные глаза внимательно осмотрели меня, прежде чем тот медленно сглотнул и немного хрипло протянул: — Готова ехать?

Странно. Раньше меня парализовала злость в его глазах, теперь же пугало отсутствие эмоций. Белая футболка, как обычно, обтягивала его мощное тело, черные свободные брюки свисали по накачанным ногам, а синие вены оплетали перетренированные руки. Но все равно было что-то не так. Это чувствовалось в воздухе, ощущалось в ауре и чувствовалось по голосу.

— Нам пора. — мужчина подхватил меня прямо в халате, решив, что я уже готова. Не став ничего говорить, я позволила ему спустить меняна первый этаж, отчаянно делая вид, что не замечаю странных взглядов медсестер.

Машина с личным водителем уже ждала у парадного входа, Шакалов устроил меня, а сам сел рядом. Я все пыталась подобрать слова, чтобы начать разговор о той ночи, когда меня отравили. Хотелось узнать, через что прошел мужчина, почему поседел и что случилось с виновниками произошедшего. Но слов все не находилось, а бедные ногти страдали от моих зубов, превращаясь в пародию маникюра.

— Черничка, — недовольно пробурчал мужчина себе под нос, будто устал ждать, когда я соберусь с мыслями, а затем просто притянул меня к себе и затащил на колени. Его руки крепко прижали меня к себе, фиксирую плотнее ремней безопасности, когда он отчеканил: — Говори уже, наконец! Я же вижу, что-то тебя грызет.

Возможно мне показалось, но руки Кирилла осторожно поглаживали меня, хотя он и делал серьезный вид, словно это все только ради безопасности. Я ощущала его неровное дыхание и впервые не энергетически не ощущала от него угрозы.

— Ты так ничего и не сказал про ту ночь… — осторожно протянула я, увидев, как на секунду лицо мужчины становится холоднее айсберга и опаснее лезвия ножа, но затем он скрыл эмоции за маской безразличия и протянул, словно запрограммированный робот:

— Виновные наказаны. Персонал я пересмотрел. Больше ничего тебе не угрожает. — мужчина дважды сглотнул, словно следующие слова давались ему с трудом, но все-таки отчеканил: — Мне очень жаль, что я упустил один из аспектов жизни, тем самым подвергнув опасности тебя и детей. Соответствующие выводы сделаны…

Мне не стоило этого делать, но поступить по-другому я просто не могла. Возможно свою роль сыграли гены Шакаловых, которых во мне теперь было больше, чем меня самой, но слова сами вырвались наружу, перебивая тем самым мужчину:

— Если это правда, и ты на самом деле прошел через столько препятствий, чтобы довести меня в больницу, то… То я должна сказать тебе спасибо, что спас моих детей. — Кирилл напрягся, его губы превратились в плоскую линию, а руку упала на мой живот.

— Это мои дети, Черничка. Ради них я готов на все. — рыкнул он, поглаживая пальцами округлость. И пусть его действия были осторожными, я все равно ощущала его давление, напор и невозможность сопротивляться. В борьбе за потомство он был готов сражаться даже с их матерью…

Не знаю, что произошло, но на глаза накатили слезы, а предательская губа затрусилась от напряжения и сдерживания эмоций.

— Ты пошел на все это… только потому что во мне твое семя, правильно? Естественно, инкубатор ценная вещица! — сама не знаю, откуда внутри взялось столько агрессии, но когда Кирилл потянулся ладонью к моему лицу, я ударила по его руке с раздраженным рыком и попыталась отсесть. Он не дал. Сжал руками и ногами так, чтобы мое лицо оказалось напротив моего. Его странные черные глаза с сомнением смотрели в моим и искали что-то, что не могли найти. Не выдержав, я грубо съязвила: — Черт, что ты там все время ищешь?!