Но тут Марысаева погасила свет, заиграла музыка. И Женька — Дед Мороз завопил, перекрикивая ее:

— Медленный танец! Танцуют все!

Он, конечно же, пригласил Снегурочку. Кто-то еще кого-то пригласил, кто-то из нетанцующих замельтешил по классу, так что понять, кому почтовый работник Гладышева вручила голубое «сердечко», заметить не удалось.

Когда Вера вернулась, конкурсы продолжались, но она не поняла, что происходит. Терехов встал на руки и прошел по всему периметру класса, за что Гладышева вручила ему какую-то бумажную фитюльку. Марысаева рассказала один куплет стихотворения «Белеет парус одинокий» в обратном порядке слов, за что сорвала шквал аплодисментов и… незамысловатый подарок от той же Гладышевой.

Вера искренне порадовалась за Марысаеву — какой у нее цепкий ум, оказывается! Но сама участвовать в конкурсе постеснялась. А на вопрос девчонок — почему она не участвует, ответила, что ей одного выигранного приза хватило. И кивнула на плюшевого лисенка. Затем подошла к столу, налила себе сладкой газировки и услышала за спиной:

— Верочка, тебе письмо!

С этими словами Муся сунула ей в руку бумажку и умчалась.

«№ 12 от № 1»… Ну конечно же, Коля Пряжкин пишет! Вера повертела бумажку и так, и эдак, но никакого послания на ней не обнаружила. К тому же «письмо» было совсем уж пошлое — в виде сердечка, да еще поросячьего розового цвета. Ну надо же, Пряжкин совсем ударился в сентиментальность… Слов у него уже нет, одни эмоции, вот и рассылает по почте сердца. «Святой Валентин, тоже мне…» — подумала про него Вера. И тут ей стало даже как-то жалко незатейливого Пряжкина, на груди которого гордо белела бирка с номером «1». Первый парень на деревне… Ну почему ей не льстит его внимание?

В этот момент как раз Марысаева пригласила его на танец, который почему-то снова был медленным. И Пряжкин вышел танцевать… Как услышала Вера — впервые за долгие годы после пятого класса! Они с Катькой кружились, а Вера думала, что охотно переуступила бы права на Пряжкина той же Кате, а также Прожумайло и Лилечке. Для них он герой, а ей, Вере, совершенно чужда его бандитская романтика. Только ведь сам Пряжкин не согласится переуступаться. А может, во время танца Катька его все-таки убедит? Ведь Колян даже танцевать вышел…

«Все, хватит, надо идти отсюда, — подумала Вера с тоской. — Ничего нового больше не будет. Танцевать не хочется, конкурсы — мимо…» И тут заиграл мелодию телефон, что висел у нее на шее вместо украшения. Звонила двоюродная сестра Сашенька и предлагала поехать с ней в их загородный дом, где ждала наряжать елку бабушка и куда собирались приехать Верины родители.

— Саша, может, ты меня заберешь из школы? — попросила тут же Вера. — Ты на машине?

Саша ответила, что да, она на машине. Но приехать сможет только через два часа, поэтому пусть Вера ждет ее в школе, а пока веселится на празднике.

— Да, я буду в школе! — закричала в трубку Вера. — Я тебя буду ждать!

— Целую тебя! — прочирикала Сашенька.

— И я тебя целую! — ответила Вера.

Тут же к ней подошла Ангелина Владимировна, попросила помочь вытереть со стола, собрать размокшие от разлитой газировки салфетки и подобрать с пола пластиковые стаканчики.

Выполнив просьбу учительницы, Вера побежала в коридор к урне. Два часа ждать… Ну ничего, можно пока общественно полезным трудом заняться. Вот время и пролетит.

А когда она вернулась, в кабинете снова горел свет, и Гладышева проводила очередной конкурс. Это был все тот же упрощенный вариант «фантов» — каждый выходил и что-нибудь изображал. Снегурочка Оля Прожумайло, быстро перебирая кривоватыми ножками, станцевала рок-н-ролл, Миша Севастьянов довольно похоже насвистел мотив «Танца маленьких лебедей», а Пряжкин с завязанными глазами метнул в доску ножик. За что Коляна тут же схватила Ангелина Владимировна и принялась ругать. После чего отобрала ножик и спрятала.

А Муся Гладышева снова материализовалась рядом с Верой и вручила ей сразу три розовых «сердечка». Да, поняла Вера, Коленька разошелся не на шутку. Снова послания без текстов. Одно он хоть подписал, а на двух других кроме «№ 12» вообще ничего не оказалось. Следующее, наверно, будет вообще без опознавательных знаков, типа «Догадайся, мол, сама…». Вера бросила розовенькие «сердечки» в кучку своих трофеев — к игрушечному лисенку и предыдущим запискам. Нужно было вытереть мокрой тряпкой липкий стол, что Вера и принялась делать, придерживая длинные рукава своего балахона и тщательно приглядываясь к столу — не осталось ли пятен, — потому что свет ради танцев снова погасили.

Вечеринка была в разгаре.

— Ах, какие они у нас все-таки молодцы! — услышала Вера умильный голос Ангелины Владимировны, которая обращалась к столбиковской родительнице (Вера, наконец, узнала маму своего соседа по парте). — Играют, танцуют… А не дерутся, не целуются… Как мне все-таки повезло с классом!

— Да, да! — охотно подтвердила мама Столбикова.

Некоторое время назад ее сынишка поборол стеснительность, вышел в центр и успешно прожонглировал тремя мандаринами. Вера хлопала ему от всей души — вот, оказывается, какие таланты скрыты в ее скромном соседе!

За спиной Веры послышалась какая-то возня. Девочка обернулась — и увидела, как несколько мальчишек — Денисов, рыжий Женька — Дед Мороз и Мишка подтаскивают к ней… смущенного Пряжкина!

— Он хочет танцевать с тобой, Герасимова! — крикнул Севастьянов. — Но говорит, что ты не согласишься. Давайте танцуйте!

— Да пошли вы… — кокетливо извивался в руках пацанов Пряжкин. — Не буду я танцевать!

— Обалдели? — в первую очередь сама обалдев, взмахнула тряпкой Вера. — Во-первых, он танцевать не хочет. А во-вторых, я — тем более не…

Но ей договорить не дали.

— Хочет-хочет! — воскликнул Мишка.

— Колян просто стесняется!

Пряжкин, может быть, и стеснялся. Однако вырываться из рук приятелей он явно не собирался. И только для поддержания имиджа дергался туда-сюда и пятился назад, чуть ли не падая.

— Ну вот и пусть стесняется, — твердо сказала Вера и отвернулась к столу.

— Вер, пойдем потанцуем, — заговорил вдруг, ухмыляясь, сам Пряжкин. — Ну че ты, как эта…

— Пряжкин… — угрожающе начала Вера.

Но тут подбежала Ангелина Владимировна и заговорила:

— Верочка, потанцуй, ну что тут такого! Пряжкин будет вести себя прилично — мы же наблюдаем.

И она подтолкнула Веру в объятия Пряжкина.

Которых, впрочем, и не было. Вере пришлось вытянуть руки и положить Пряжкину на плечи лишь самые кончики пальцев. Тот тоже, едва касаясь, взялся за ее талию, надежно спрятанную под складками маминого балахона. Так они и танцевали, еле-еле переступая с ноги на ногу. От Коляна пахло одеколоном и сигаретами — очевидно, он только что накурился для храбрости. А перед этим как следует надушился — для понта.