Я открыла дверь своим ключом. В нос тут же ударил запах ванили, шампанского, и непонятно откуда взявшегося в будний день, праздника.

- Я дома, - крикнула я, и поплелась в ванную, в поисках аптечки. А что, чем черт не шутит. Надежда то последней умирает. Йод я нашла почти сразу, а шкаф у меня в комнате по моему подходящий. Главное теперь понять, как на него забраться. Но для меня думаю, это проблемой не станет. Из зала, мы так называем центральную комнату нашей квартиры, послышались раскаты смеха, в котором присутствовал и мужской и звон праздничных тетушкиных бокалов, которые она бережет, как сокровища Агры. Странно, кто это у нас в гостях, что Люсю так растащило, не иначе королева Елизавета к нам пожаловала в сопровождении своего рыжего внучка. Ну ладно хоть мешать никто не станет. Заняты. Отмерив точно пять капель антисептика я залпом выпила светло желтую, похожую на мочу бурду, и пошла в свою спальню. На шкаф, кстати, забираться очень легко. Достаточно просто слегка подтянутся на руках, и взобраться ногами по полированнной стенке. Вот только, как прыгать с мебелишки, если между крышкой шкафа и потолком расстояние всего сантиметров пятьдесят, об этом я не подумала, как то, потому зависла в позе орла, не представляя, как не над.... Не упасть в общем. Я балансировала на краешке шкафа. Когда дверь распахнулась, и на пороге возникло все мое семейство, в сопровождении, угадайте кого. От неожиданности я все таки потеряла равновесие и с грохотом обрушилась на пол, к ногам мамули, обутым, почему то в мои праздничные туфли.

- Я говорила, что беременность делает баб дурами. И это вдвойне печально, когда будущая мать была лишена мозга с самого рождения, - хмыкнула любящая родительница, брезгливо сморщив ботоксную физиономию.

- Откуда вы...? – начала было я, но посмотрев на Ромку, сразу поняла, по его дебильно – счастливой физиономии, что Аркадьич все таки решил донести радостную весть предполагаемому счастливцу. Люся тоже сияла, как медный пятак, и не предпринимала попыток, помочь мне подняться. Знает мою натуру. Я с детства никому не позволяла мне помогать, даже когда ломала ногу, сама шла в травм пункт. А вот именно сейчас мне хотелось, чтобы она прижала меня к себе, и развела все мои беды своими руками.

-Фроську встретила? – хохотнула маман, наблюдая, как я перекатываюсь на спину, поудобнее располагаясь на любимом ковре, украшенном Диснеевскими принцессами. Где уж Люся его раздобыла в период адского дефицита – секрет полишинеля, да только все подружки мне завидовали до зубовного скрежета, приходя в гости. – Чем травилась?

- Йодом,- нехотя ответила я, стараясь не смотреть на глупо улыбающегося мачо, нарезающего круги вокруг меня, как стервятник, над трупом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Стареет, кошелка, - хмыкнула мамуля,-  Раньше больше креативила. Тебя она велела гнать зеленкой. Десять капель на рюмку водки. Гадость редкая, надо сказать. Зато зубы потом с неделю изумрудные были. Может поэтому ты такая у меня получилась некрасивая и глупая. Зеленка вообще ядовитая.

- Маша, замолчи,-взмолилась тетя Люся,-ну зачем ты. Олесенька, не слушай ее. Ты самая лучшая на свете девочка.

- А я и не спорила,- нахмурила брови любящая мамуля,- кстати, почем сейчас бабкин метод? Я сотку отдала двадцать пять лет назад.

- Тысячу,- сквозь зубы просипела я. Значит это тоже чудо, что я появилась на свет. Интересно, почему моя родительница не выскоблилась. Зная ее - ответ на поверхности. Мирослава Миргородская элементарно зассала. Матушка скорее продаст родину, чем позволит себе любимой страдать. Элементарная царапина – трагедия галлактического масштаба.

- Лесь, выходи за меня,- подал голос Ромуальд тыча мне под нос бархатную коробочку, пока мамуся и моя любимая тетя, пытались убить друг друга взглядами.- Бриллиантик маленький. Но это пока. Когда я получу чемпионский фонд, обещаю - куплю булыжник с мой кулак.

- Ром, не тупи,- закатила я глаза. Этот театр абсурда начал меня утомлять. А родственниц похоже придется совсем скоро разнимать. Я никогда не видела тетушку  в такой ярости, аж искры летят.- Ну подумай, как я могла забеременеть от тебя? У нас секса не было уже полтора месяца. Ты не станешь любящим папой. И вообще после стероидов им никогда не станешь. Уходи. Мне нужен нормальный мужик, а неголландский мясной бык.

- Не понял, - как бычок, мотнул головой Ромка,- Лесь, кольцо мамино. Оно нормальное, золотое.

- Рома, блин, ну как можно быть таким придурком? –спокойно спросила я, поднимаясь на ноги. Мир поплыл перед глазами, и хорошо, что я успела обрушиться на стоящую рядом кровать, покрытую девчачьим покрывалом. Его тоже мне Люся подарила, иначе я бы точно раскроила себе башку, завалившись в обморок.- Я с другим трахалась. Ребенок не твой.Тот жиробас, с которым я ушла с корпоратива меня обрюхатил. Где ты был, Рома в это в ремя? Штангу в зале тягал. Вот и спи с ней. Проваливай. мачо блин.

Ромка растерянно смотрел на меня. А я не могла уже остановиться. Страх смешался с беспомощностью и яростью, выплескивался волнами, наполняя меня адской болью. Ничего того, к чему я долго стремилась не будет. Не будет медалей, кубков. И денег не будет за титул. Ничего не будет. Я так и продолжу влачить жалкое существование в маленькой тетиной квартирке, воспитывая крикливого, сопливого ребенка. Не дай бог еще, ему достанутся гены биологического отца. И виноват в этом храпящий, как бегемот, незнакомый мне толстяк, которого я, скорее всего больше никогда в жизни не увижу.

В комнате воцарилась тишина, я аж оглянулась на маму с тетей. Прекративших баталию, и сейчас активно зырящих на меня. Слава богу, не поубивали друг друга.

- Чего смотрите? – ощерилась я,- Я повела себя как дешевая проститутка, а теперь не могу исполнить свою мечту, потому что ношу ребеночка жирного тюленя, подцепленно мною в дешевом баре,- уже проорала, чувствуя, как меня сковываят лютая истерика.- Можешь гордится мною, мамочка. Я достойная дочь Миры Миргородской.

- Да, доча. Это факт,- как то грустно вздохнула маман, и подхватив под руку растерянного Ромку, пока он не одумался и не наделал глупостей, уташила его в прихожую, что – то шепча ему на ухо. Я осталась с любимой Люсей, которая прижала меня к себе, как в детстве, во время грозы, которой я до смерти боюсь до сих пор. Мне сразу стало легко. Правда, не было так ужасно страшно.

- Ничего детка,- улыбнулась тетя, так, как обычно, когда мне было страшно во время грозы, или перед экзаменами в школе.