– Может, ты одна из нас. Ты ведь сама только что сказала, что не знаешь, кто ты.

Я хотела пойти за ним. Гордость не помешала бы мне ходить за ним по пятам и расспрашивать, что он имел в виду. Но он, оказавшись проворнее, быстро вылез из тележки и с тигриной грацией ушел.

Исчез среди кружащихся огней и тел, растворившись в воздухе, как и все монстры.

Я пришла сюда, чтобы заглушить чувства.

А теперь едва могла дышать.

* * *

Прошло три часа, а меня все еще переполняли адреналин и боль. Я прокатилась на всех аттракционах. Съела слишком много сладостей. Пила рутбир[9], сидя на лавочке, и наблюдала за людьми. Развлечение не помогало притупить боль. Я без конца проигрывала в голове момент, когда нашла ее мертвой, будто пыталась наказать себя за… что? За то, что не пресекла это? Не приехала раньше?

Я никак не могла это предотвратить.

Разве? Она просила тебя о помощи. А ты ее не оказала.

Я всю ночь искала Монстра, даже когда сама того не желала. Окидывала взглядом очереди, парочки и толпы людей.

Я начала гадать, не выдумала ли его. В нашей встрече все казалось невероятным.

Зайдя в мобильную туалетную кабинку, я заметила, что на внутренней стороне двери красовались недавно нацарапанные слова. Слова, которые будто были предназначены именно мне.

Страсть мимолетна, любовь остается.

Страсть нетерпелива, любовь ждет.

Страсть обжигает, любовь согревает.

Страсть опустошает… А любовь? Любовь убивает.

С.О.Б.

Когда часы пробили полночь, я сдалась. Мне его не найти.

Телефон разрывался от уведомлений, и я поняла, что родители отправят за мной поисковый отряд, если не вернусь домой.

Пропажа семнадцатилетней девушки не считалась серьезной проблемой, если с момента, когда ее видели в последний раз, прошло всего восемь часов.

А пропажа семнадцатилетней наследницы, чей отец был одним из богатейших людей в мире, несомненно, представляла собой проблему, и я не сомневалась, что моя семья поднимет шум.

Я Фитцпатрик, а Фитцпатрики всегда должны быть под защитой.

Я снова посмотрела на экран телефона.

Мама:

Я начинаю волноваться все сильнее. Напиши мне, пожалуйста. Я понимаю, что ты расстроена, но своим исчезновением ты расстраиваешь всех нас! Я не могу заснуть. А ты знаешь, как мне важно высыпаться.

Мама:

Твой отец обвинит в случившемся меня. Надеюсь, ты получаешь удовольствие от того, что втягиваешь меня в неприятности, Эшлинг.

Ох, Merde[10]. Да хватит уже, мама.

Хантер:

У па будет сердечный приступ, сестренка. Так, к слову. (Еще больше обнимашек из Калифорнии.)

Киллиан:

Хватит драматизировать. Она была прислугой.

Папа:

Сожалею о твоей утрате, Эш. Возвращайся домой, пожалуйста.

Под ногами хрустели листья, пока я шла к маминому «Вольво XC90». Я уже собралась открыть дверь, сесть в машину и помчаться обратно домой в поместье Эйвбери-корт, как вдруг услышала это. Хруст, который не имел никакого отношения к листьям под подошвами. Я резко подняла голову в темноте. На краю парковки, примерно в трех машинах от моей, был закоулок, примостившийся среди густой полосы деревьев, которые тянулись к лесу возле шоссе. Уединенный и темный.

– Нет, нет, нет. Прошу. Я знаю, что облажался, но даю слово, я больше не буду.

Кто-то взвыл. Мужчина.

Я прищурилась и присела между моей машиной и «Шевроле Импала», разглядывая две фигуры среди густой листвы. Один из них стоял с пистолетом в руке. Второй опустился перед ним на колени, будто молился безжалостному богу. Возможно, все дело в том, что сегодня ночью я уже стала свидетельницей одной смерти, но даже под натиском адреналина не смогла удариться в истерику, которая сейчас, вероятно, должна была меня настигнуть.

– Ложью ты ничего не добьешься, – резко перебил стоящий мужчина.

– С чего ты взял, что я…

– Ты шевелишь губами, – он ударил стоящего на коленях мужчину носком ботинка, и тот издал звериный вопль. – Я предупреждал, что третьего раза не будет.

– Но я…

– Твое последнее желание, Мейсон, – мужчина хмыкнул, и у меня похолодела кровь, ведь я узнала этот голос. Я поняла, что узнала бы его где угодно, с сегодняшнего вечера и до самого последнего дня моей жизни.

Это был голос Монстра.

Моего Монстра.

Мужчины, который подарил мне мой первый поцелуй.

Парень, стоящий на коленях, дрожал, пытаясь сдержать рыдания. Он помотал головой и, наконец, выпалил:

– Если Никки спросит, скажи, что это было связано с наркотиками. Не хочу, чтобы она знала правду. Она и так достаточно настрадалась.

– Скажу. Прощай.

С этими словами Монстр приставил пистолет ко лбу парня и выпустил две пули. Судя по тихому звуку, я поняла, что на пистолете стоял глушитель. Зажала рот ладонью, чтобы подавить крик ужаса, вырвавшийся из горла.

Он убил человека.

Убил человека прямо на виду.

И даже глазом не моргнул.

Ноги задрожали, и я упала на землю, больно ударившись коленями об асфальт. Старалась нащупать ключи в кармане толстовки, в то время как коленки горели и кровоточили.

Беги, merde. Беги.

Я разблокировала машину и забралась на водительское сиденье, лихорадочно вытирая слезы и пот с лица, чтобы видеть четко, и прикусив губу, чтобы сдержать крик.

Этой ночи нет. Она лишь плод твоего воображения.

От удара в окно я подскочила так высоко, что ударилась головой о потолок. Повернулась всем телом и увидела Монстра. Должно быть, он заметил меня или, еще хуже… услышал мой крик. Я завела двигатель дрожащими пальцами, ничего не видя от слез. Монстр небрежно воткнул что-то в дверь и с пугающей легкостью открыл ее, не позволяя мне сдать назад.

Он опустил руки на крышу машины, отчего его бицепсы выступили под короткими рукавами футболки, и посмотрел на меня с безразличным видом.

– А у тебя выдалась адская ночка, малышка Эшлинг. – От его убийственно спокойного голоса становилось только хуже.

– Я ничего не видела! – воскликнула я, отпрянув, будто он собирался меня ударить.

К моему удивлению, он рассмеялся. От души. Исходящий от него гортанный звук показался странным, будто он не привык смеяться.

– Теперь ты веришь, что я монстр? – Он наклонился вперед, приблизившись к моим губам.

Кровь застыла в жилах, и все же на этот раз я, хоть убей, не могла отстраниться. «Наверняка это от шока», – сказала я самой себе. В такой ситуации нужно выбирать между борьбой и бегством, но мое предательское тело выбрало секретный третий вариант: