– Губернаторскую ложу можно смело отбросить сразу, потому что я там была и видела бы, если бы оттуда кто-то вышел, – решительно заявила я. – А еще ложу Дроздова, директоров молкомбината, кондитерской фабрики и соседнюю, где Банзай с компанией сидел, – добавила я.

– Не возражаю, – согласился Васильев.

Вот так, постепенно, методом исключения набрался довольно-таки приличный список зрителей, с которыми нужно было побеседовать, причем тех девяти работников театра, которых милиция не нашла раньше, среди них не было. Привлекшая мое внимание брюнетка с третьего яруса оказалась Светланой Юрьевной Погодиной, постоянное место регистрации – город Пенза, а в Тарасове она остановилась в гостинице «Астория». А вот была она, как я с удивлением увидела, не одна, а вместе с жителем Тарасова Андреем Викентьевичем Друидским. Почувствовав в имени женщины что-то знакомое, я спросила:

– Григорий Васильевич! Вам такое имя, как Светлана Юрьевна Погодина, ничего не говорит?

– Так она адвокатом у нас была, и довольно известным, – ответил он. – У них с мужем адвокатское бюро было. Потом они развелись, и она года два назад к родителям в Пензу уехала.

– Понятно! – сказала я и подумала: «Наверное, этот Андрей в глубине ложи сидел, и поэтому я его не видела. А то, что она на другую ложу уставилась... Мама родная!» – мысленно воскликнула я, когда, сверившись с планом, поняла, что смотрела-то она как раз на ложу Дроздова. – Григорий Васильевич! Вы случайно не знаете, а с Дроздовым она никак связана не была?

– Да роман у них был, – нехотя ответил тот. – Из-за него она и мужа бросила, прекрасного, между прочим, человека! Да только не срослось у них что-то с Пейраком!

«Видимо, она специально пришла, чтобы посмотреть на его жену, – подумала я. – Но, поскольку она сидела в ложе и по фойе не шастала, то она здесь ни при чем! Так что бог с ней!»

– А вы мне не подскажете, кто есть кто из женщин? – спросила я. – А то Игорь Николаевич нанял меня, чтобы я в этом деле разобралась, но поговорить толком мы не успели.

– Наталья Павловна – жена Базарова, а Тамара – его сестра и жена Дроздова, – кратко объяснил он.

– Ничего себе! – воскликнула я. – У них же разница в возрасте лет двадцать с солидным хвостиком!

– Видите ли, Татьяна Александровна, – сказал он. – Жена и двое детей Дроздова погибли пять лет назад в автомобильной катастрофе. Они с водителем из загородного дома в Тарасов ехали – она их в школу провожала, а тут на их полосу «КамАЗ» на бешеной скорости вылетел. Столкнулись они лоб в лоб! Ну и... – Он не стал продолжать, потому что и так все было понятно. – Водитель «КамАЗа» с места происшествия скрылся, но вечером пришел с повинной, и Погодину назначили его защищать, да только до суда он не дожил – в камере удавили. Вот тогда-то у них роман и закрутился.

– А когда ничем не закончился, Дроздов женился на сестре своего подчиненного, – кивнула я, подумав, что такой красавец, как Дроздов, мог бы найти для себя не только более симпатичную, но и более подходящую ему по возрасту жену, а то с этой пигалицей и говорить-то, наверное, не о чем. – Ну что? Разъезжаемся? – предложила я, запихивая в маленькую театральную сумочку копии всех документов. – Надо же хоть немного поспать, а то уже светает!

Васильев не возражал.

Выйдя из кабинета, мы заперли его и, оставив ключ у вахтера, вышли на улицу. Каким же чистым и свежим показался мне сейчас городской воздух! Домой я добралась на дежурной машине и, войдя в квартиру, в автоматическом режиме скинула платье, но макияж снимать не стала, так же как и чистить зубы, хотя во рту от бесконечного количества выпитых бокалов кофе и выкуренных сигарет была такая горечь, словно я хину столовой ложкой ела. Бесчувственным бревном я рухнула на постель и заснула, кажется, еще до того, как голова коснулась подушки.

Разбудил меня настойчивый звонок в дверь, и я, посмотрев на часы, чертыхнулась – было уже начало десятого, но поскольку спать я легла почти под утро, то выспаться мне не дали. Звонок не унимался, и я, накинув халат, пошла к двери.

– Кто бы это ни был, сейчас убью своими руками! – разозлившись, пообещала я.

Но, взглянув в глазок, я сначала оторопела, а потом быстро открыла дверь, потому что на лестничной площадке стоял Киря, то есть Владимир Сергеевич Кирьянов, подполковник милиции и мой самый лучший и надежный друг. А поскольку он на работе был загружен так, что его жена и двое детей видели только по большим праздникам, то такой ранний визит, да еще без предварительного звонка, говорил о том, что у Кири что-то случилось, что-то экстраординарное, а беда друга – это моя беда!

– Что у тебя стряслось? – спросила я, когда Володька прошел в кухню и плюхнулся на стул.

– У меня?! – воскликнул он.

– Ну да! – удивилась я, засыпая в мельничку остатки кофе и протягивая ему. – Займись пока!

– А мне почему-то кажется, что это у тебя стряслось, – с нажимом сказал Киря, яростно крутя ручку.

– Да ничего у меня не стряслось! – еще больше удивилась я и тут же поправилась: – То есть случилось, конечно, но вещь совершенно рядовая – дело новое подвалило, и, как я чую, очень денежное.

– Сарай ты мой, сарай! Сарай, не покрытый соломой! Куплю себе соломы! Покрою себе сарай! – вздохнув, печально сказал Володя. – Ты хоть знаешь, с кем связалась?

– С Игорем Николаевичем Дроздовым, по прозвищу Пейрак, – спокойно ответила я.

– А еще он сын Сома! – делано равнодушно сказал Киря, протягивая мне мельничку.

– Погоди! – опешила я, чуть не выронив ее. – Какого Сома?

– А у нас их в городе что, так много? – съязвил Володя.

– Ты имеешь в виду Николая Петровича Сомова, вора в законе и бывшего смотрящего по Тарасовской области? – спросила я.

– Его самого! – ехидно подтвердил Киря. – Игорь его сын. Конечно, незаконный, но единственный и до дрожи душевной любимый. И поднялся Пейрак именно на деньгах общака и папочкиных связях! – уже зло закончил Володька.

– Но сам-то он в криминале не замешан? – уточнила я, когда отошла от шока.

– Сам он чист, как слеза ангела! – съязвил Кирьянов.

– Володя! – попросила я. – У меня была аховая ночь, и спала я совсем немного, так что настроение – сам понимаешь. Сейчас я поставлю кофе и, пока он будет вариться, ты мне объяснишь доступно, как первокласснице, чего ты так разбушевался. Можно на счетных палочках!

Киря недовольно посопел, а я засыпала в турку кофе, налила воды и закурила.

– Давай все с самого начала! – попросила я.

– Какого еще начала? – взвился Кирьянов и спросил: – Аванс взяла?

– Взяла! – кивнула я.

– Верни и откажись от этого дела к чертовой бабушке! Скажи, что заболела, что... Ну, словом, не мне тебя учить! Придумаешь что-нибудь! – раздраженно крикнул Кирьянов. – Я, когда сегодня утром услышал, что ты в это дело ввязалась, так чуть со стула не рухнул!