Вспомнилась история, услышанная в детстве — в детстве, из первой жизни. Мужик в той истории, точно как я, хотел заполучить работу и крышу над головой. Он пришёл в кабак, вызвал на бой тамошнего «вышибалу». Победил — и занял его место.

«Что ж, — решил я. — Могу побыть и охранником. Пообщаюсь с женщинами, разведаю обстановку в государстве. Какой-никакой, но шаг вперёд».

В первый же день я победил четверых вышибал, двух разносчиц, что бросились одной из охранниц на помощь, и даже успокоил лёгким тычком хозяйку забегаловки.

Работу мне не предложили.

Это заставило задуматься.

Погрузившись в мысли, я бродил по городу. Ближе к вечеру заглянул в очередное кафе. Уже привычно поинтересовался у работавшей за стойкой женщины, как найти охранницу.

— Сама бы хотела её отыскать, — сказала барменша.

Она оказалась по совместительству ещё и хозяйкой заведения.

Я предложил ей свои услуги.

— А не боишься, девчушка, что моя бывшая работница вернётся и наваляет тебе по мордасам? Она здоровенная девица. Побольше, чем ты.

Я заверил, что подобного страха не испытываю. Сказал, что с удовольствием объясню своей предшественнице, почему она потеряла место, и как нужно правильно работать. И сделаю это, разумеется, за пределами заведения.

Думаю, именно эти мои слова и повлияли на решение барменши.

На работу она меня приняла. На следующий день не без удовольствия понаблюдала за моей беседой с её бывшей работницей — та всё же явилась и потребовал свою должность обратно. А потом хозяйка кафе в красках описала разносчицам, как я макнул своего оппонента лицом в лужу.

К тому времени я научился лихо мутузить женщин.

Чего, признаться, в прошлых жизнях не делал.

Добро пожаловать в новую реальность!

* * *

За десять дней работы на новой должности моя жизнь стала сытой и обыденной. В кафе я работал, жил, познавал мир, понемногу тратил запасы маны. Перекраивал своё тело.

А потом повстречал Мышку.

Глава 4

В ту ночь мне не спалось. Я сидел за столом в полутёмном зале, пил мерзкое пиво и размышлял о превратностях жизни. Прежде всего — пытался понять, как обойти ту преграду, что воздвиг этот мир между мной и местными женщинами. Пусть со стороны и выглядело так, словно я органично влился в местное общество. Но я-то понимал, что хочу в совсем иных «отношений».

Местные женщины не нуждались в мужчинах. Совсем.

Они не думали о мужиках, не упоминали тех в разговорах. Мужской анклав, что находился неподалёку от Оргоны, воспринимался женщинами, как клиника, где делали искусственное оплодотворение. Они даже не задумывались, кто там обитает, и как именно то самое оплодотворение происходит.

— Хочешь стать мамашей? — объясняла мне хозяйка кафе. — Оплати Совету налог. И отправляйся на эту… на «процедуру» в Мужскую крепость. Там уж — как повезёт. Можешь зачать дочку сразу. Но может случиться и выкидыш — если получится мужик: хрупкие они, не выносят нашу женскую силу. Или ты, девчуля, нуждаешься в деньгах? Тогда после «процедуры» поживи до родов подальше от других тёток; постарайся не психовать, сильно не радоваться и не рыдать. Родится мужчина — отдашь его в крепость, получишь неплохую премию. Я троих наклепала, пока копила на это кафе.

Слова «потомство» и «мужчина» для местных женщин не имели никакого отношения к словам «любовь» и «секс».

Хотя два последних понятия по вечерам, под выпивку упоминались часто. Вот только я уже который день обходился без них. И это при том, что моё появление в этом кафе не прошло незамеченным: одна из поварих пыталась ко мне подкатывать.

Я усмехнулся, представив, что позволю этой вполне симпатичной женщине запустить руку мне в штаны.

И услышал крик.

Тот раздался на улице. Но совсем близко.

Кричал ребёнок.

Я слез со стула, прошёл к окну, отодвинул штору.

Фонари в Оргоне были столь же редким явлением, как ночные патрули городской стражи. На счастье небо оказалось безоблачным. Света луны мне хватило, чтобы разглядеть у соседнего дома свору бездомных псов. Их в округе расплодилось немало.

А ещё увидел маленькую девочку в светлой похожей на пижаму одежде. Ребёнок стоял в окружении псов, прижимал к груди руки.

Пяти-шести летняя девочка ночью на безлюдной улице в окружении лохматых собак — картина напомнила мне о встречах с нежитью.

Я невольно взглянул на луну. Кровавого ореола вокруг неё не заметил. Снова опустил взгляд, увидел, что псы подбираются к ребёнку всё ближе.

Подумал, что именно таким способом нежить заманивает жертв в ловушку. Обычно он действует безотказно. Даже на бывшие воплощения зла.

Пробормотал: «Ладно».

Погрохотал запорами, снял со стены фонарь, распахнул дверь. Поморщился: к уже ставшему для меня привычным уличному аромату нечистот добавился запах псины. Я услышал звериное рычание. Шагнул за порог, зажёг светильник.

Готовился приголубить заклинанием любого, кто бросится в мою сторону: и пса, и нежить, и человека. Собаки и девочка среагировали на свет одинаково: обернулись. Стоявшие ко мне спиной псы отскочили в сторону. Рычание стихло. Фонарь в моей руке отразился в глазах зверей, осветил лицо девочки.

Я усмехнулся.

Подумал, что либо моё зрение ещё не пришло в норму, либо нежить в этом мире не такая, к какой я привык. Девочка выглядела обычным ребёнком: испуганным, с опухшими от слёз глазами и ободранной коленкой. И боялась меня не меньше, чем голодных псов.

— Пошли вон, — скомандовал я собакам.

Замахнулся фонарём.

Собаки поджали хвосты и рванули в разные стороны.

Не ожидал от них другой реакции: звери — не люди, они хорошо чувствуют, когда можно геройствовать, а когда лучше бежать без оглядки.

— Ты что тут делаешь? — спросил я у девочки.

— Не помню, — ответила та.

Говорила она громким шёпотом. Смотрела на меня снизу вверх, запрокинув голову.

— Где твоя мама? — спросил я.

Девочка задумалась. Словно попыталась решить: стоит ли мне доверять.

Шмыгнула носом, пожала плечами.

— Не знаю, — сказала она.

Опустила взгляд. Уставилась на свои босые ноги.

На беспризорницу эта мелкая точно не походила — скорее на лунатика. Да и жила где-то рядом: иначе вряд ли бы сумела дойти сюда без обуви, не испачкав до колен ноги.

— Ступай домой, — сказал я.

Девочка кивнула.

Я вернулся в кафе. Щёлкнул запорами. Резко выдохнул, избавляясь от задержавшихся в носу уличных запахов. Зевнул. Решил, что пора ложиться спать.

Но прежде чем отправиться к расстеленному на полу кухни тюфяку, я вновь шагнул