Несмотря на то что Лукас очень уважал мужа Теи и даже считал его своим другом, Айрис и мечтать не смела о том, чтобы он проявил подобную снисходительность в отношении своей будущей жены. Или подобные вещи не слишком важны для Святого?..

Чувство облегчения оказалось настолько всепоглощающим, что Айрис захотелось расплакаться. Даже если Лукас и был менее консервативным, чем казался, какие-то чувства он к ней все же испытывал. Должен был испытывать, чтобы вычеркнуть из своего сознания обстоятельства ее появления на свет. Вот что главное! А свои чувства он проявит позже, когда будет уверен в ней.

Лицо Айрис осветила радостная улыбка.

– В таком случае почту за честь принять ваше предложение, Лукас.

Проницательные голубые глаза графа слегка расширились от удивления, когда Айрис назвала его по имени, но он не стал укорять ее. Он улыбнулся в ответ:

– Я рад, Айрис. Очень рад.

Лукас склонил голову. Он намеревался поцеловать ее, и все забурлило в душе Айрис, словно пузырьки шампанского понеслись вверх. Айрис закрыла глаза и слегка запрокинула голову, но ощутила лишь еле заметное прикосновение горячих губ к своему виску. Лукас отпустил ее руки и поднялся со скамьи.

Айрис открыла удивленные глаза. Лукас протянул ей руку:

– Тогда, может быть, пойдем в дом и поделимся радостной новостью с вашими родителями?

На следующее утро Лукас приехал рано, чтобы отвезти Айрис на прогулку в парк. Предвкушение встречи было сладостным и томительным. Теперь Айрис принадлежала ему.

А завтра утром, когда сообщение об их помолвке появится на первых страницах газет, об этом узнает все высшее общество. Остановив фаэтон у парадного крыльца дома Лэнгли, Лукас подождал, пока лакей выйдет и возьмет лошадей под уздцы. Если простая мысль о том, что через несколько минут он увидит свою невесту, так будоражит его, им необходимо пожениться как можно скорее. Шести недель вполне достаточно, чтобы никому в голову не пришло назвать свадьбу поспешной.

Как и предполагал Лукас, Айрис не заставила себя ждать. Она вошла в слишком уж вычурную гостиную своей матери через несколько минут после того, как объявили о приезде графа Эштона. Выражение ее милого личика, формой напоминающего сердечко, каким его рисуют на открытках, говорило о том, что она очень рада видеть гостя.

Айрис присела в реверансе. Подол ее желтого с белыми полосками шелкового платья коснулся пола, а страусовые перья на широкополой шляпе приветственно всколыхнулись.

– Добрый день, Лукас.

Граф поклонился, не сводя глаз со стоявшей перед ним очаровательной девушки.

– Добрый день. Вы готовы?

Да, Айрис была готова. Скромный вырез платья являл взору соблазнительно узкую полоску кремовой кожи, но этого хватило, чтобы заставить сердце Лукаса забиться быстрее. Эффект усиливал шелк платья, выгодно подчеркивавший высокую женственную грудь.

Короткие пышные рукава платья открывали ее руки, но лишь до тех пор, пока красавица не накинула на плечи шаль, с улыбкой произнеся:

– Да. Я готова.

Молодые люди попрощались с леди Лэнгли, и Лукас вывел невесту на улицу к поджидающему их фаэтону. Он помог ей сесть, еще раз похвалив себя за то, что оставил кучера дома. Ему нужно было кое-что обсудить с невестой, и он не хотел, чтобы слуга слышал их беседу. Лукас тронул поводья, направляя фаэтон на запруженные транспортом и людьми улицы Лондона.

– Вы очень хорошо управляетесь с поводьями, Лукас.

– Благодарю вас. Я научился этому еще в детстве.

– Не согласитесь ли вы научить этому и меня?

Один из любовников его матери обучал ее управлять экипажем, хотя со дня смерти отца прошло всего несколько месяцев. Отец Лукаса отказывался обучать жену, мотивируя свой отказ – и небезосновательно – тем, что умение править лошадьми лишь добавит леди Эштон проблем. Губы Лукаса сжались при воспоминании об уроках матери, и все аккуратно подобранные слова вылетели из его головы.

– Вы хотите научиться управлять экипажем?

– Вы произносите это таким тоном, словно я собираюсь присоединиться к труппе амфитеатра Эстли. Управление экипажем, полагаю, вполне приемлемое занятие для леди. Даже леди Джерси знает, как управляться с поводьями.

Да, и леди Джерси не делала этого слишком часто. Вполне вероятно, и Айрис поступит так же. Лукас уже понял, что ей просто любопытно. Она хочет иметь представление о том, как управляют экипажем. У Лукаса не было оснований подозревать, что намерения его невесты сродни намерениям его матери, и все же он не хотел потакать любой ее прихоти.

– Вам не нужно учиться править лошадьми, моя дорогая. В вашем распоряжении всегда будет экипаж и кучер.

Айрис раскрыла зонтик и положила его на плечо.

– Да, в этом нет необходимости. Просто я подумала, что мне это понравится.

– Не знаю, найду ли я время, чтобы научить вас, – произнес Лукас так же наставительно.

– О… – Айрис была явно разочарована. – Я надеялась, что теперь, когда мы помолвлены, я смогу видеть вас чаще.

Лукас улыбнулся, поняв наконец, что послужило причиной разочарования.

– Конечно, сможете. Теперь никто не удивится тому, что вы проводите так много времени в моем обществе.

Лицо девушки просияло.

– Я рада.

Она хотела больше быть с ним. Эта мысль укрепила уверенность Лукаса в том, что из Айрис Лэнгли получится безупречная супруга. Ему внушали отвращение светские браки, когда каждый из супругов живет своей жизнью. Ему это, слава Богу, не грозит.

Лукас решил возобновить интересующую его тему, прежде чем очередное эпатажное заявление его невесты не собьет его с толку.

– Я думаю, что церемония бракосочетания может состояться через шесть недель.

Лукас ощутил, как напряглась Айрис от его слов.

– Так скоро, милорд?

Лукасу больше нравилось, когда она называла его по имени.

– А у вас есть причины отложить свадьбу?

– Нет. Вернее, не совсем так. Я просто подумала, что нам следует лучше узнать друг друга.

– У нас впереди целая жизнь, чтобы узнать друг о друге все, что мы пожелаем.

– Да. Конечно. – Свободной рукой девушка сжала край своей шелковой юбки. – А вам не кажется, что шесть недель недостаточный срок?

Лукас несколько секунд обдумывал сказанное, прежде чем ответить:

– Я считаю, что шесть недель – вполне приемлемый в свете срок для помолвки. Никому не придет в голову сказать, что мы форсируем события потому, что вы скомпрометированы.

– Да, никому не придет в голову сказать, что я скомпрометирована.

Если бы Лукас знал Айрис хуже, он решил бы, что она рассержена.