Провались, Беркутов, со своим контрактом.

– Увидишь, – тихо выпаливаю, а сама хватаю чемодан и иду в нужном мне направлении.

Ставлю чемодан перед каменным забором. Одёргиваю юбку и закидываю ногу на свой багаж. Делать это, конечно, в туфлях и платье – не лучшая идея, но выбора у меня нет. Аккуратно хватаюсь за пыльный грязный камень и выпрямляюсь. Заглядываю за забор и сглатываю.

М-да, к такому меня жизнь не готовила. Падать будет наверняка больно. Но это даже не самая серьёзная проблема. Если что, перекину чемодан и… В общем, разберусь. Да только как залезть на эту махину? Я вряд ли закину на этот забор ногу.

Поворачиваю голову назад и злиться начинаю.

Беркут самодовольно смотрит на меня, скрестив победно руки на груди. В глазах насмешка, взгляд издевательский. И всё это – с каменным лицом. Но я и так всё вижу.

Думает, я не перелезу?

– Чего смотришь? – нахально выдыхаю. Да я никогда в жизни так с людьми не говорила!

– Ожидаю представления, – усмехается. И тут же улыбка с лица пропадает. А в голосе появляются нетерпеливые нотки. – Давай уже. Время только тратишь.

Сжимаю от злости зубы.

Кривоклюв чёртов!

– Отвернись, – выпаливаю. Его бровь выгибается в вопросе.

– С чего я должен это сделать?

Да потому что может увидеть то, что не надо! То, что кроется под моим платьем. А я уверена – вид будет зрелищный. Я уже даже мысленно ногу закинуть на забор не могу.

– Начинай.

Пыхчу, отворачиваюсь и в гневе поднимаю правую ногу. И тут же чувствую, как покачивается чемодан вместе со мной. А в следующее мгновение падает назад, а я истерично машу руками, чтобы сохранить равновесие.

Пугаюсь, представляя, как падаю и ломаю себе либо позвоночник, либо шею. А потом всё, капут. И только из-за одного напыщенного индюка, который не захотел меня выпускать!

Зажмуриваюсь, взвизгиваю с закрытыми глазами и молюсь, чтобы удар был не сильный.

Со стороны слышится тяжёлый вздох. А после этого – ощущаю спиной твёрдое тело. Руки на плечах. И горячее дыхание на макушке.

Распахиваю глаза, шумно вдыхаю кислород и пытаюсь встать на ноги. Носки кое-как касаются земли.

– Ну и как, побег удался?

Громко фыркаю. И не понимаю, когда успела схватиться за его предплечья. Видимо, от страха и паники.

Отпускаю его, пытаюсь вырываться. А не получается. Беркут держит сильно, стискивая своими ручищами. Меня словно в металл обернули, из которого выбраться не могу.

– Хм-м, – раздаётся над головой. – Ты сегодня пахнешь приятнее.

Духи мои цветочные учуял. Но я не для него душилась!

– Отпусти, – сипло прошу.

– Отпущу я тебя, что дальше делать будешь?

– Пойду домой, – выпаливаю первое попавшееся. А потом дополняю: – К себе.

– Хорошо, – вдруг сдержанно и неожиданно разносится над головой. Хватка слабеет, и я даже могу нормально дышать. Разворачиваюсь на каблуках и встречаюсь с тёмными глазами.

Он хоть и дерьмо редкостное, но поблагодарить его надо.

– Спа…

Его глаза вмиг пропадают с моего горизонта. Нахал подаётся вперёд, обвивает моё тело двумя руками и смело, резво закидывает на плечо.

Глаза от удивления округляются.

– Ты что делаешь? – усиленно брыкаюсь. – Отпусти меня! Мне домой надо!

– Я домой тебя и несу. В твой новый дом, – бархатистый тон парализует, чуть не заставляя обмякнуть на плече у мужчины. Но это даже не от голоса, а от его слов. – Ты же так в него спешила.

Брыкаюсь, ору, но этот индюк не отпускает меня. Я смотрю в знакомый пол и знаю, куда мы направляемся. На балкон.

Невольно вспоминаю вчерашний день, о котором хочу позабыть. Из-за Беркутова отчим сорвался, из-за чего полностью перечеркнул наши нормальные отношения.

А теперь я приземляюсь на стул, на котором сидела вчера. Беркут садится напротив и бьёт пальцами по столу.

– Ну, спасибо, что хоть не в комнате запер! – проговариваю зло, почти выплёвывая эти слова. Поправляю волосы и постанываю от разочарования. И в таком виде я пойду встречаться с Матвеем? Голубое платье покрыто пылью от забора. Волосы растрёпаны, запутаны. Так ещё и времени нет, чтобы даже банально переодеться!

– Ещё раз попробуешь убежать от меня, точно запру, – говорит с какой-то угрозой.

– Знаешь что!.. – вскликиваю. – Ты – самое наглое животное, которое я когда-либо видела! Я же сказала, что ничего не подписывала и ничего тебе не должна!..

Неожиданно в лицо прилетает что-то холодное, мокрое. Вода из стакана Беркута, которая сейчас стекает по щекам, по подбородку, падая на грудь, колени, тем самым делая платье ещё и мокрым.

Это фиаско…

Поднимаю озверевший взгляд на мужчину. Никогда в жизни не была в такой ярости, как сейчас! Сердце сдавливает от обиды, что именно я познакомилась с этим чудовищем!

– Успокойся. И охладись, – говорит спокойно. Прищуривается, присматривается к моему лицу. И неожиданно подаётся вперёд, ставя локти на стол.

– Ты ненормальный… – шиплю и с места сдвинуться не могу. Есть ли смысл? На встречу с Матвеем я не успеваю. Мне как минимум надо переодеться, высушить волосы и заново накраситься. Я редко когда делаю это, но сегодня… Отчим вчера дал мне хорошую пощёчину. Лицо припухло, а с утра на ней красовался бледный, но синяк. Кожа у меня нежная, чувствительная, а на лице тем более. – Сначала ты не даёшь мне уйти. Потом плескаешь водой из стакана прямо мне в…

Не успеваю договорить. Беркутов шокирует своим действием. Подаётся вперёд, хмурится, дотрагиваясь до моей щеки. Я тут же бью по его пальцам.

– Не смей меня трогать!

Это всё – ошибка. Не нужно было вестись на такой лёгкий исход событий.

Нужно было пахать и дальше как лошадь, продолжая зарабатывать на жизнь и на операцию сестры круглыми сутками. А не вестись на такой обман!

Да, я повелась. Когда отчим сказал, что последняя воля моей умершей матери – найти мне достойного жениха, я бурно отказала. Не хотела в это ввязываться. А потом Мила с позвоночником… А я в свои двадцать один настолько устала от вечных подработок, деньги от которых улетали со скоростью света, что в итоге сдалась. Вот так просто. На мгновение представила, что не придётся копить баснословную сумму денег на операцию. Как Мила через несколько месяцев, а не лет, встаёт на ноги.

Представила бабушку, которую отправляю в санаторий отдохнуть.

И себя, которая ложится в шесть утра из-за интересной книги, а не встаёт во столько, чтобы успеть на пары после ночной смены в клубе. И этот день сурка давил.

И теперь я тут. Сижу, жалею, что поддалась минутной слабости.