из бабушкиного гардероба, модель «парашют»? — спрашивает веселясь, в глазах смешинки танцуют.

Тянет руку к подолу моего платья, а я ладонями прижимаю ткань к себе, чтобы не продолжал.

Наклоняет голову, качает, словно отпускать меня не хочет. С ужасом понимаю, что я вроде нравлюсь этому отмороженному на голову, или же его забавляют реакции?!

Качаю головой в отчаянии, чтобы не унижал меня еще сильнее. На что Айрат выпрямляется:

— Ну ладно-ладно, я понял. Бабулины парашюты демонстрировать не нужно, — отвечает миролюбиво и возвращает платье на место.

Окидывает меня опять внимательным взглядом и кивает своему сподручному.

— Вахит.

— Да, босс, — отзывается громила зычным голосом.

— Сделаешь с нашей Красой небольшой крюк. Завезешь кое-куда. Пусть девочкой займутся. Локацию я скину на мобилу. Затем доставишь на точку.

Глава 4

Охранник кивает, массивная ладонь ложится тяжестью на мое плечо и Вахит разворачивает меня к двери, как под конвоем выводит.

Но, как только мы выходим за дверь, я пожимаю плечом, даю понять, чтобы убрал свою руку.

— Это лишнее. Куда я от вас убегу? — стараясь перекричать музыку, но мужчина лишь скользит крепкими пальцами вниз к моему локтю и прижимает меня к своему массивному боку, идет впереди и режет торпедой толпу веселящихся людей.

Софиты бьют по глазам, вызывают резь, а громыхания басов взрывает барабанные перепонки. Кажется, чем дальше, тем музыка становится громче в этом заведении, а танцы развязнее, парочки целуются у всех на виду.

Танцовщицы отплясывают заводные танцы, дополненные элементами фаер-шоу. В целом зрелищно, но тяжелый воздух этого злачного места во мне теперь начинает вызывать стойкую реакцию отвращения.

Когда оказываемся на улице, я неосознанно останавливаюсь и делаю вдох. Глубокий. Наполняю горящие лёгкие загазованным запахом улицы, но даже это вызывает облегчение.

— Не тормози, — бросает мне через плечо огромный мужик и достает из кармана брелок, короткий щелчок и я слышу ответ машины. Нахожу глазами мигнувшего хищными фарами огромного монстра. Черный внедорожник с массивными железными дугами по всему борту, скорее, напоминает таран.

Охранник идет вперед размашистым шагом, особо не обращая внимания на то, что мне приходится бежать на каблуках, чтобы догнать его.

Каблучки ударяются об асфальт, издают противный скрежет и, в конце концов, я не выдерживаю.

— Вахит, я упаду, и ты получишь нагоняй за разбитый “товар”! — кричу в широкую спину бугая, который на мгновение останавливается и бросает на меня косой взгляд из-под кустистых бровей.

Страшно. Шрам деформирует угол глаза и взгляд у мужчины с такого ракурса выглядит зловещим. Мне кажется, что я своей выходкой бешу эту махину, но он медленно скользит взглядом к мои ногам, фокусируется на дрожащих коленках и затем паутинкой неприятных мурашек скатывается вниз, концентрируясь на убойных шпильках.

Резкий выпад и мужчина меня, как пушинку, хватает за талию и просто поднимает в воздух. Прижимает к своему боку, как мешок, и, не сбавляя темпа, идет вперед.

Это все происходит настолько резко и неожиданно, что я не нахожусь со словами, просто издаю писк и поднимаю ошалелые глаза на охранника, который с каменной мордой лица быстро доходит до автомобиля, открывает дверцу и, вопреки моим ожиданиям, бросает меня вовсе не на заднее сиденье, а сажает спереди, быстро обходит внедорожник и садится на место водителя.

Бьет по кнопке, машина начинает рычать, затем слышится щелчок, и я кошусь на свою дверь. Даже не глядя на меня, охранник командует:

— Пристегнись. И не дергай мне тут ручки. Дверь заблокирована. Будешь дергаться, сам открою и на асфальт шмякну. Будет очень больно. А может, и смертельно. Это тебе не кино. После такого не выживают.

Поворачиваюсь к страшному мужчине, салон оказывается слишком тесным, когда рядом с тобой недоброжелательно настроенный бугай.

Вбиваюсь в угол, пальцы не слушаются, пытаюсь нащупать ремень безопасности, но у меня не выходит.

— Утихомирься. Хорош мне тачку ломать, — басит и затем следует фраза на непонятном чужом языке, гортанном каком-то, резком, и огромная лапа поднимается в воздух, я же жмурюсь, но ничего ужасного не происходит.

Мужчина цепляет ремень и через секунду щелчком ознаменовывает факт моего прибития к сиденью ремнем безопасности.

Распахиваю глаза и замечаю, как Вахит с силой сжимает оплетку руля обеими руками. Мне отчего-то все время кажется, что мужик в состоянии адовой бешености.

Смотрю на массивные лапы на руле и все кажется, что он его с корнем вырвет и глазом не моргнет.

Опять какое-то слово не на русском. Явно ругательное. Не знаю. Чисто по ощущениям, по вибрации хриплого голоса.

Резко поворачивает голову в мою сторону, и я опять вся вжимаюсь, потому что на дне странных глаз что-то вдруг зажигается короткой вспышкой.

Но мужчина гасит эту искру и выдает спокойно:

— Ручки не дергать. Не истерить. Не плакать. Не просить.

Дает команду, перечисляет, продавливая каждое свое слово прищуром и не отпуская моих запуганных глаз из плена.

— Ты исполняешь свою часть сделки, я свою. Можешь считать меня своим охранником.

Киваю, сжимаю дрожащие пальцы на коленях в замок. Отслеживает этот жест.

— Нервишки свои успокой. Провалишься — пощады от Айрата не будет. Справишься — считай, что ничего не было.

С этими словами теряет ко мне всякий интерес, врубает радио, по которому крутят новости, и сруливает в сторону выезда, а я отворачиваюсь от страшного мужика.

Мне казалось, что, кроме “да, босс, будет исполнено”, этот страшнючий мужик ничего сказать в принципе не может.

Машина плавно мчит по центру на предельной скорости, а я смотрю в окно, считаю деревья, машины, пытаюсь отвлечься. Отпустить свои мысли, в то время как диктор радио передает новости.

— Крупный бизнесмен, один из членов первой десятки именитого списка Валид Байсаров в ближайшее время проведет сделку по слиянию, которая, по словам аналитиков, увеличит актив холдинга Байсарова на несколько миллиардов и выведет его еще на пару пунктов…

Сквозь марево монотонного бубнежа подсознание цепляет знакомое имя, но именно в этот момент Вахит останавливается и хлопает по панели, в салоне царит тишина, а мужчина поворачивает ко мне лицо, сканирует, а затем достает мобилу и набирает.

— Здесь, — короткое слово и я замечаю, что нахожусь в самом центре столицы, где рядом с площадью расположена улочка бутиков, которые в ночи переливаются миллионом золотистых лампочек.

Понимаю, что мы ждем, но не решаюсь пошевелиться, слово сказать этому самому Вахиту равносильно для меня смерти.

Странный он. Тяжёлый. Жестокий и агрессивный. Поэтому сижу мышкой, боясь хоть как-то привлечь внимание этого упыря.

А сама же в подкорке кручу имя и фамилию, которые я слишком